Сначала они жили в палатке, потом в вагончике, а потом построили маленький домик на берегу, тогда земля в этих местах ничего не стоила. Можно было ходить по субботам в марокканскую синагогу, Мирьям надоели шум и толкотня танцулек. И напряженное ничегонеделание в «Бейтаре» тоже надоело. Можно было купаться в море, как в Касабланке, можно было даже возражать и спорить с родителями по поводу новых нарядов, в Касабланке показавшихся бы неприличными для девушки из хорошей семьи. Можно было жить. И они жили. Врастали в землю.
Постепенно все как-то устроилось, поблизости начали селиться приезжие из Марокко, особенно много их стало появляться после получения независимости. Иврит из священных книг стал главным языком в доме, Мирьям пошла работать в мэрию, в отдел водоснабжения, снова вышла замуж, за парня из марокканцев, конечно, соблюдающего традиции. Она любила своего мужа, родила семерых детей, включая моего ровесника Ицика, отошедшего от традиций и умотавшего в Австралию. Чтоб он был здоров.
— Вот так жили, — продолжает она, — хорошо жили, у нас тут дом, Святая Земля. И у тебя все наладится. Мало-помалу, с Б-жьей помощью.
При словах «мало-помалу» я уж хотел вскинуться. Уж другого чего, а этого «мало-помалу» я наслушался до глотки. Но я не стал ничего говорить, в любимом присловье израильтян есть правда. Для жизни у нас надо много терпения, больше, чем во многих других местах. Но тут наш дом, у таких разных людей, как я и Мирьям, и надо терпеть и верить. Куда деваться.
Домой я явился, когда солнце уже перестало так несносно печь и жарить. Сильно опоздал — из покупок у меня всего-то было немного овощей и фруктов, а пробродил я несколько часов. Жена меня, конечно, отругала, но, послушав рассказ о знакомстве с Мирьям, утихла, ворча полезла куда-то в кухонные шкафы и достала оттуда валявшиеся без дела шаббатние свечки, которые раздают бесплатно религиозные женщины со словами «шаббат шалом», стоя в конце недели у супермаркета. Одаривают ими выходящих с покупками женщин, те берут их и небрежно кладут в тележки, а потом зажигают их в своих домах для освящения субботы или складывают и забывают, как вот мы до сих пор.
Пока не придет время узнать, что мы не первые здесь, и до нас было так же. Пока не придет время почувствовать, что мы дома, и присоединиться хотя б своими небольшими двумя огоньками к обычаю своего народа.
Я Мирьям давно не видел, давно уже не заглядываю на рынок и мало хожу пешком по городу. Но все время о ней вспоминаю, старой женщине в платке, как корона, которая нашла свой дом и помогла мне найти мой.