— А то, — весело подмигнул Чепай, — затем и пришел.
На пороге Чепай споткнулся обо что-то горячее и пушистое и вылетел на улицу едва не кувырком. Кот дико мяукнул и выпустил из зубов котенка. Оба животных были без усов и бровей, как, впрочем, и Чeпай.
— Ишь ты, герой выискался, — удивился Чепаев. — Как там тебя? Шпунтик?
— Он Васька, дядя, — сказала девка, подбирая опаленного кота.
Василий Иванович посмотрел на Петьку:
— Ты же сказал, что это Шпунтик… или как там?
— Ну не мог же я кота именем командира называть!
— А что за Шпунтик?
— Не знаю. Читал где-то.
— Дурацкое имя для кота.
Спустя минуту дом рухнул, провалился сам в себя, и столб искр взметнулся в сентябрьскую ночь.
Подоспели бойцы с ведрами, баграми, топорами и песком. Огонь больше никуда не перекинулся, все надворные постройки тоже уцелели. Бабы целовали и обнимали детей, а заодно и Петьку с Чепаевым. Петька млел, а Василий Иванович сдержанно отмахивался.
— Откуда огонь-то взялся, любись он конем? — спросил начдив.
— Да я, дура, пошла корову утром доить, карасинку от свечи запалила, да и оставила, видать, на краю стола, — повинилась соседка. — Может, кот свечу опрокинул…
— Твой кот у меня спал, разиня. Сама, поди, опрокинула. Ладно, не реви, не звери же мы. Поживем в одной избе, не боись, не обижу.
Пока бабы обустраивали избу под себя, Чепай с Петькой стояли во дворе и никак не могли остыть от перенесенного жара.
— Страшно было? — спросил Чепай.
— Ужасть, как страшно, Василий Иванович, — кивнул Петька. — По мне, лучше под пули, чем вот так, в самое пекло… Чего-то ваш Лев не помог…
— В том-то и закавыка. В бою действует безотказно, а если чего другое — никак. Как утюг: гладить удобно, а кашу варить — не получается.
Чeпай раскрыл ладонь, и на ней засветился, отражая тлеющие угли пожарища, Лев.
— Хотя лично мне он смелости придает, — будто извиняясь, признался Василий Иванович. — Или просто мне кажется?
Мужчины долго стояли на улице, уже остыли и даже начали замерзать, но уходить не спешили: надо было поговорить.
Петька долго чесал в затылке, то открывал, то закрывал рот, не решаясь задать вопрос, но в конце концов вздохнул и спросил:
— Так что ж получается: мы без Льва этого и копейки не стоим как вояки? Пока эта зверюга у тебя — мы на коне, а если потеряется? Обидно как-то…
— Пойдем в конюшню, там тепло, — сказал начдив. — Нечего тут…
В конюшне было немногим теплее, Чепай укрылся попоной и уселся на чурбак у входа.
— Я по молодости плотничал, знаешь ведь? Так вот — наладили меня с артелью крест на церкву ставить, на самую верхотуру. Я тогда ничего не боялся, влез за мужиками наверх, а веревкой не обвязался. И, конечно, ухнул вниз. Уцелел, правда, ни царапинки не получил, мне говорили — бог спас. Насчет бога не знаю, но с тех пор я высоты бояться стал, как ты огня. Каждому свой страх даден, чтобы не забывать: мы, люди, не всесильны. Как только страх пропадает, кажется, что все можно. Тут уж держись, такого наворотить можно… Ты курице голову рубил когда-нибудь?