Расписавшись в письме, Кэтти положила конверт рядом с собой на подушку и уснула.
За окном, выходящим в парк Bellefontaine и долину Трубецких, стало светать.
Княгиня Анна Андреевна, мать Екатерины, вошла в спальню, взяла с подушки конверт, достала письмо и стала читать. Кэтти проснулась, открыла глаза.
– Бедная моя девочка!.. – тихо проговорила Анна Андреевна.
– Почему, мама? – удивилась Кэтти.
– Ты любишь его.
– С чего ты взяла? Мы просто друзья…
Анна Андреевна прочла:
– «Адье, мой дорогой дядюшка, мое почтение госпоже фон Бисмарк! Жму вашу руку, будьте счастливы!» Это письмо брошенной возлюбленной! Неужели ты правда выцарапываешь его имя из газет?
Кэтти в слезах прижалась к матери.
Послышался топот копыт, Анна Андреевна выглянула в окно – по зеленой аллее, влажной от утренней росы, пара лошадей рысью мчала карету к дому. Кучер что есть сил натянул поводья, лошади всхрапнули, из кареты почти на ходу выскочил Николай Орлов с утренними газетами в руке. Похлопывая этими газетами по голенищу сапога, он спешно вошел в дом.
– Твой муж, – сказала дочери Анна Андреевна. – Пойду встречу. Приведи себя в порядок.
Спустя полчаса парижские газеты с крупными заголовками о восстании в Польше и стремлении поляков освободиться от российской оккупации были разбросаны по полу.
– В Польше настоящее восстание! – говорил Орлов, нервно расхаживая взад и вперед. – Франция, Австрия и Англия прислали нам ноты с требованием освободить поляков и угрозами военного вмешательства! Если к ним присоединится Пруссия, войны не избежать, и мы будем в полной изоляции! Ты должна написать Бисмарку и выяснить…
– Я не буду ему писать, – перебила Кэтти.
– Почему?
– Потому что я не шпионка.
– Конечно, ты не шпионка. Ты русская патриотка. Пойми, мы не можем воевать со всей Европой! Но если Пруссия станет на нашу сторону, никто уже не посмеет!.. – И Орлов подал ей перо и бумагу. – Пожалуйста! Прошу тебя!
– Но я не знаю, что писать…
– Я продиктую. Садись. Нужно, чтобы он получил это письмо до конгресса в Брюсселе. Иначе мы там будем в полной изоляции!
Заплаканная Кэтти села к ампирному столику, достала из ящичка фарфоровую чернильницу, перо и бумагу с золотым тиснением княжеских инициалов своего отца. Продолжая расхаживать вдоль окна, князь Орлов принялся диктовать:
– Итак: «Здравствуйте, дорогой дядюшка», это понятно. Дальше: «Политические события очень волнуют нас. Мой бедный отец ужасно обеспокоен…»
Кэтти изумленно подняла голову.
– Да, именно так, – напористо сказал Николай. – «Мой бедный отец ужасно обеспокоен…» Бисмарк уважает твоего отца.