«Да, немецкие шпионы могли сыграть роковую для русского флота роль в случае будущей большой войны с Германией. Но серьезные вооруженные конфликты между крупнейшими европейскими державами не начинаются вдруг без объявления ультиматумов и обмена дипломатическими нотами» – так считал Вильмонт до тех пор, пока не узнал о полученных из Парижа документах. Это случилось на следующий день после разговора с поэтессой, и капитан сразу отправился к Вельской, чтобы помочь ей упаковать чемоданы и проводить даму на вокзал (ее мужу, к крайнему его расстройству, пришлось остаться в городе, ибо сразу несколько газет и журналов заказали Леониду Сергеевичу серию статей о разгорающемся шпионском скандале).
Итак, что заставило Анри вдруг поверить в реальность германской атаки на Гельсингфорс? Дело в том, что, как представитель контрразведки, Вильмонт имел возможность оперативно знакомиться со всей поступающей информацией, касающейся этого дела. И вот появилась информация, что работающий в Париже агент зарубежного отдела охранки Петр Рычковский передал русскому послу в Париже Моренгейму важные документы, подтверждающие, что немцы действительно замышляют нанести внезапный удар по базе Балтийского флота в Финляндии.
Этому Рычковскому очень доверяли в Петербурге. Он сумел неоднократно отличиться и приобрести значительное влияние в высших столичных сферах. Именно Рычковский в 1883 году организовал провокацию, благодаря которой была арестована большая группа проживающих в Париже и еще в нескольких крупных городах Франции политических эмигрантов из России. Все они (кроме трех женщин, с чисто французской галантностью оправданных) были приговорены к длительным тюремным срокам, а некоторые даже выданы русским властям. Впечатленный галантным жестом французов, Александр III впервые тогда благосклонно взглянул на проект франко-русского союза. Говорят, услышав про арест доселе недоступных для русской полиции заговорщиков, Александр III воскликнул: «Наконец-то во Франции есть правительство! Теперь с ними можно иметь дело». Видимо, тогда же государь обратил внимание на ловкого парижского резидента. Рычковский получил высокую награду. Александр III произвел его в полковничий чин по статской части [27] . А начальство назначило Рычковского руководителем французской резидентуры.
После того же, как в прошлом 1890 году Рычковский сумел через своих покровителей в Петербурге убедить царя в том, что он спас его от покушения, Александр III проникся большим доверием к этому аферисту. Для многих не осталось секретом, что предотвращенное покушение являлось инсценировкой. Будучи тесно связан с террористами, Рычковский сам доставил на конспиративную квартиру одной из обосновавшихся в Париже боевых групп изготовленные в подконтрольной ему же революционной лаборатории в Швейцарии самодельные бомбы. А перед тем как уйти, рассовал по укромным местам документы, из которых нагрянувшая вскоре французская полиция вывела, что бомбисты собирались убить не кого-нибудь, а самого собирающегося посетить Париж русского царя. Узнав эту новость, Александр III сразу поверил в реальность готовившегося покушения. Ведь во время последнего визита его отца Александра II в Париж в 1867 году в него дважды стрелял из револьвера польский революционер Антон Березовский, к счастью мимо.