— Как же это так? — будто угадав мысли Палва-на, торопливо заговорила Апа. — Человек совершает один проступок за другим: срубает тутовые деревья, калечит людей, наконец, ворует трубы — и все сходит, как с гуся вода! Нужно написать об этом. В обком, в Ташкент написать!
— Так, та-ак! — Равшан крепко потер свой крутой лоб.
Он один из всех понимал, на что идет. Апа, она давно отстала от жизни и многое видит по старинке. Латиф — тому лишь бы жить без забот, как во времена председательства Палвана. Султан — не поймешь, что у него на душе. Ну, все равно: глупо было бы упустить такой случай. Напишем заявление. Что такое заявление? Клочок бумаги? Нет, не только. Это и комиссия, и бесконечные проверки, вызовы, расследования. А главное — нервы! Много вреда может наделать такой клочок бумаги, многое запутать и замутить. Равшан знает, сам испытал.
Пусть это заявление повезет Апа. Женщина хоть и отсталая, зато пробивная. Женщинам везде дорога открыта. Поехать ей следует к самому секретарю, обкома. Он человек новый, многого тут еще не знает.
И пусть Латиф завтра же едет в Чукур-Сай работать со всеми. Ни черта с ним не сделается! В такое время нельзя только строчить жалобы, а самим стоять в сторонке. Подозрительным покажется.
Решено. Так и сделаем!
Палван приподнялся, лениво бросил Латифу:
— Поди к тетушке, пусть несет плов. Да прихвати бутылочку.
И махнул рукой: была не была!
При слабом свете лампочки с террасы Муминов сделал несколько шагов по знакомой аллее и углубился в заросли вишни. Листья деревьев были залиты неярким светом ущербной луны. Все вокруг погружено в глубокий сон. Лишь изредка от дома слышался звон посуды — жена убирала со стола после чая.
Время от времени налетал прохладный тихий ветерок, и тогда дружно и внятно шелестели упругие листья тополей, глухой стеной окруживших сад и темнеющих на фоне ночного неба.
Он опустился на пенек, задумался. За этот тревожный день пережито столько, что хватило бы на год. И, однако, на душе было покойно и радостно. Почему — это Муминов сейчас понимал очень ясно. Люди — вот главное! Все, кого он встретил в этот день, были ему знакомы, он много раз виделся и беседовал с ними. Но сегодня он словно увидел их по-новому.
Так порой раскрывается перед путником горный массив. Издали — монолитная каменная громада.
Но когда приблизишься, начнешь подниматься, карабкаться по откосам, перед взором станут раскрываться картины одна другой неожиданнее: и зеленые пятна селений, и глубокие ущелья, и неприступные скалы…
Вечером, поговорив обо всем с Муталом и Муборак, он хотел сразу же вернуться в район. Но Муборак не отпустила, упросила заглянуть к ней хоть на полчаса.