— Перетта! — Вне себя от радости, я бросилась к ней, подвернула ногу и едва не упала. — Ключи принесла?
Дикарка покачала головой, и я придвинулась к люку так близко, что сквозь брешь смогла бы дотронуться до ее пальчиков. В лунном свете кожа Перетты казалась призрачно-бледной.
— Нет? — От разочарования я задрожала, но тотчас велела себе успокоиться. — Перетта, где ключи? — медленно и четко спросила я. — Где они?
Она пожала плечами, а потом широко обвела свое личико правой рукой. Широкое лицо… Толстое… Антуана!
— У Антуаны? — быстро переспросила я. — Перетта, ключи у Антуаны?
Она кивнула.
— Слушай, — я говорила нарочито медленно и четко, — мне нужно отсюда выбраться. Пожалуйста… принеси ключи. Сумеешь?
Девочка ответила пустым, ничего не выражающим взглядом.
— Перетта! — взмолилась я, от отчаяния повысив голос. — Пожалуйста, помоги мне! — Надежда до нее достучаться таяла на глазах. — Нужно предупредить епископа…
Стоило его упомянуть, Перетта резко склонила голову набок и заухала.
— Ты знаешь про епископа? — уточнила я. — Знаешь, что он сюда едет? Отец Коломбин сказал?
Перетта снова ухнула и криво улыбнулась.
— А он говорил зачем?.. — Вопрос неправильный, нужны слова попроще. — Завтра будешь играть в игру? Шутки шутить будешь? — От волнения кулаки у меня сжались, ногти впились в ладони, суставы хрустели. — А над епископом будешь шутить?
Маленькая дикарка жутковато захихикала.
— Что это за шутка, Перетта? Что за игра?
Только она уже отворачивалась. Перетту заинтересовало что-то иное, новая мысль, тень, звук. Ее головка наклонялась то на один бок, то на другой, в такт не слышному мне ритму. Тоненькая ручка потянулась, чтобы закрыть люк.
— Не-ет! Пожалуйста, вернись! Ну, Перетта!
Убежала… Исчезла, и ни звука, ни вскрика. Даже рукой на прощанье не махнула. Я уткнулась лицом в колени и зарыдала.
51. 15 августа 1610, вигилия
Видно, я снова заснула, потому что, когда открыла глаза, серебристый свет превратился в зеленоватый. В висках стучало, руки и ноги окоченели, да еще по лодыжкам дуло так, что зуб на зуб не попадал. Я потянулась, растерла замерзшие пальцы, чтобы восстановить кровообращение, и, занятая собой, не сразу сообразила, что сквозняка прежде не было.
Потом увидела, что дверь приоткрыта и в камеру сочится тусклый свет. У порога стояла Перетта, прижав ко рту руку. Я мигом поднялась.
Перетта жестом велела мне молчать, показала ключ, потом шлепнула себя по бедрам и изобразила тяжелую поступь Антуаны. Я беззвучно зааплодировала, шепнула «Умница!» и двинулась к двери. Только Перетта не пустила. Она первой скользнула за порог, захлопнула дверь и села на пол.