— Преподавателя пригласили, чтобы он учил вас. На это тратят больше десяти юаней серебром каждый месяц, а вы не занимаетесь. Только деньги бросают на ветер! — Ответы Цзюе-ина вывели Шу-хуа из себя и она покраснела.
Лодка Цзюе-ина подошла к их лодке. Цзюе-ин перестал грести, состроил гримасу и, вращая головой, заскрипел зубами. Довольный произведенным эффектом, он расхохотался.
— Подумаешь, восемь — десять юаней. Разве это деньги? У нас денег хватит. Не беспокойся, если и выбросим немного на ветер. Во всяком случае, твое приданое не убудет!
— Попридержи язычок, Цзюе-ин! — пригрозила рассвирепевшая Шу-хуа.
Но Цзюе-ин только заливался довольным смехом и, желая еще больше раздразнить сестру, выкрикивал:
— Ага! Опять в краску бросило? Не можешь меня переговорить, так не берись! Зачем же зря нервы расстраивать? А то еще заболеешь от злости, придется на врачей тратиться.
— Замолчи! Не хочу говорить с тобой! Разве из этой собачьей пасти можно услышать что-нибудь дельное? — выругалась взбешенная Шу-хуа и приказала Цуй-хуань: — Греби быстрее! Не будем обращать на него внимания. — И, сделав усилие, они несколько отплыли в сторону.
Но Цзюе-ин не отставал, упиваясь своей победой:
— Чего же ты удираешь, сестра? И вообще, как старшая сестра, ты должна подбирать выражения. Я, значит, собака? А ты кто? Разве не такое же «четвероногое»? Во всяком случае, пес не хуже, чем сука.
Капля дождя упала Шу-чжэнь на лоб. Шу-хуа хотела еще продолжать перебранку, но Шу-чжэнь умоляюще обратилась к ней:
— Шу-хуа, дождь пошел. — И дернула Цинь за рукав: — Уговори ее, пожалуйста.
На остальных тоже упало по одной-две капли дождя.
— Хватит разговаривать, Шу-хуа, ты и так на него слишком много времени потратила, — добродушно пожурила сестру Цинь.
Звук падающих капель нарушил покой окружавшей их природы; все вокруг ожило; поверхность воды покрылась блестящими бусинами пузырей.
До боли закусив губу и не отвечая, Шу-хуа гребла с таким усердием, что на лбу у ней выступил пот. Вытирать его было некогда. Смех трех младших братьев заставил ее еще сильнее закусить губу, но боли она не чувствовала.
Лодка развернулась и пристала к «веранде дождя». Девушки быстро взбежали по ступенькам, но усилившийся дождь уже успел оставить свои следы на их платьях. Они почти бегом прошли через арочную дверь и остановились у покрытых красным лаком перил галереи, где принялись вытирать платками мокрые волосы. Дождь неумолчно стучал по листьям банановых деревьев; его отдельные капли уже превратились в сплошные нити, свисавшие откуда-то с вышины, и весь воздух был затянут этой непроницаемой пеленой.