— Хорошо, тетя, поезжайте. Я понимаю ваше положение. Насчет Юань-чэна можете не беспокоиться. Я сейчас скажу матери, позову Юань-чэна, прикажу ему собираться, и дело с концом.
— Твоя мать еще не пришла. Я только что у нее была, — сказала госпожа Шэнь.
— Она скоро придет. Она возражать не будет. Вы, тетя, можете быть спокойны, — сердечно отвечал Цзюе-синь.
— Большое тебе спасибо, Цзюе-синь, — с прежней страдальческой улыбкой поблагодарила госпожа Шэнь.
— Не стоит благодарности, тетя. Мне еще никогда не приходилось оказать вам какую-нибудь услугу, — скромно отвечал Цзюе-синь.
Госпожа Шэнь покачала головой, невыразимая мука вылилась в глубокий вздох:
— Я боюсь вспоминать о минувшем. Не могу поверить, что уже больше месяца прошло с тех пор, как не стало моей доченьки. Она все время стоит у меня перед глазами. — Госпожа Шэнь поднесла к глазам платок.
Цзюе-синь молча сидел у стола. Душа его была полна скорби. Горе, казалось, наполняло комнату, тяжелым грузом давило на него. Он не думал о будущем, не видел впереди ни малейшего проблеска. В его душу закрался страх. Тиканье маятника в задней комнате усиливало этот страх. Стрекот цикад за окном плачем отдавался з его сердце. Госпожа Шэнь, уронив голову на грудь, сгорбившись, словно дряхлая старуха, сидела у письменного стола. Она отсутствующим взором уставилась на окно, словно надеялась увидеть там душу своей умершей дочери. Эта изможденная женщина была воплощением горя и страданий. Страх овладел Цзюе-синем. Он чувствовал, как тысячи острых игл медленно вонзаются в сердце. Стиснув зубы, он пытался побороть эту безграничную боль. Он ни от кого не ждал помощи.
Вдруг в проходе послышались торопливые шаги. Занавеси распахнулись, и запыхавшаяся Цуй-хуань вбежала в комнату. Дрожащим, плачущим, испуганным голосом она крикнула:
— Барин Цзюе-синь, старый барин Кэ-мин скончался!
И в это же мгновение снаружи раздался суровый, словно предвещающий несчастье, гонг третьей стражи. В этот вечер он казался особенно звучным, особенно страшным.
«Кончено!» — слышалось Цзюе-синю в ударах гонга.
В намеченный заранее день госпожа Шэнь в сопровождении Чунь-лань и Юань-чэна тронулась в путь. До лодки ее провожали Цзюе-синь, Цзюе-минь и Цинь. Когда джонка отчалила, они все еще стояли на берегу и смотрели, как лодочник, орудуя шестом, направляет лодку на середину реки.
— Вот так же два года тому назад я проводил Цзюе-хоя, — полупечально, полузавистливо проронил Цзюе-минь, указывая на удаляющуюся джонку.
— Я думаю, настанет день, когда и мы на такой же лодке уедем из этого города, — с легким волнением проговорила Цинь.