Слушая эхо своих шагов, Фелдер старался не думать о предстоящем разговоре. Раз уж официальные расспросы поднять завесу не помогли, возможно, подействует непринужденная беседа.
Он повернул за последний угол и оказался у комнаты для свиданий. Дежурный открыл перед ним серую металлическую дверь с маленьким окошечком и проводил в маленькую скромную, но не сказать, чтоб совсем убогую комнатку, в которой стояли несколько стульев и журнальный столик с настольной лампой. На стене висело огромное зеркало. Пациентка уже сидела рядом с полицейским. Когда доктор вошел, оба поднялись.
— Добрый день, Констанс, — бодро сказал Фелдер. — Офицер, снимите, пожалуйста, с нее наручники.
— Мне нужна санкция, доктор.
Фелдер извлек из портфеля бумагу и отдал офицеру. Тот взглянул, что-то согласно пробормотал, снял наручники с пациентки и подвесил к своему ремню.
— Если понадоблюсь — буду за дверью. Просто нажмите на кнопку.
— Благодарю.
Коп вышел, и Фелдер повернулся к пациентке, Констанс Грин. Она стояла перед ним, прямая, в простой тюремной одежде, сложив руки впереди. Доктора опять поразило ее спокойствие и суровый вид.
— Как вы себя чувствуете, Констанс? — спросил он. — Вы садитесь, пожалуйста.
— Прекрасно, доктор. А вы?
— Отлично. — Он улыбнулся и положил ногу на ногу. — Рад случаю с вами повидаться. Мне хотелось кое о чем спросить. Не для протокола. Вы согласны поговорить несколько минут?
— Разумеется.
— Очень хорошо. Надеюсь, я не покажусь излишне любопытным. Наверное, это издержки моей профессии. Не могу сразу отключиться, даже когда все сделаю. Вы родились на Уотер-стрит?
Она кивнула.
— Дома?
Опять кивок.
Доктор посмотрел в свои записи.
— Сестра по имени Мэри Грин, брат — Джозеф, мать — Честити, отец — Гораций. Все верно?
— Совершенно.
«Совершенно». Произношение у нее такое… необычное.
— Когда вы родились?
— Я не помню.
— Помнить вы, разумеется, не можете, но должны же вы знать дату своего рождения?
— К сожалению, нет.
— Наверное, где-то в конце восьмидесятых?
По ее лицу мелькнула тень улыбки — и пропала; Фелдер едва ее заметил.
— Скорее в начале семидесятых.
— Вы же говорили, что вам двадцать три.
— Примерно. Как я уже упоминала, своего точного возраста я не знаю.
Фелдер слегка прокашлялся.
— Констанс, вам известно, что ваша семья не была зарегистрирована на Уотер-стрит?
— Быть может, вы недостаточно тщательно искали.
Он подался вперед.
— По какой причине вы скрываете от меня правду? Помните — я здесь для того, чтобы вам помочь.
Молчание. Он смотрел на фиалковые глаза, прекрасное юное лицо в обрамлении золотистых волос; это незабываемое выражение он помнил с первой встречи: надменность, безмятежное осознание своего превосходства, возможно, даже презрение. У нее был вид… королевы? Нет, не совсем то. Ничего подобного Фелдер никогда не встречал.