А молодой лорд вперил в маркиза задумчивый взгляд налитых кровью глаз. Налил ещё одну полную кружку молока, придвинул и ему. Ткнул в грудь собеседника пальцем, значительно покачал перед лицом.
— Не знаю, какой пройдоха поставляет вам вино, маркиз, — начал он и страдальчески вздохнул. — Но на вашем месте я бы повесил мерзавца, и не мешкая.
Неизвестно, то ли ло Брай понял намёк, то ли отнёс на счёт утреннего недомогания после вечерних возлияний, но в уголках рта обозначилась улыбка.
— Вы просто вчера переусердствовали, лорд.
— А может, и так, маркиз, — покладисто согласился ло Эрик. — Отвык пить хорошее вино, по деревням да лесам мотаясь, вот и хреново мне нынче…
Собеседник осторожно попробовал, словно в кружку ему налили невесть чего. Но горячее молоко в такое промозглое утро идёт ничуть не хуже вина, а посему ло Брай благодарно кивнул. Отхлебнул ещё, допил, и уже намереваясь прощаться, словно невзначай поинтересовался дальнейшими планами. Заслышав, что дождь до завтра не прекратится, поднял было в лёгком вежливом недоумении бровь и уселся обратно. Но узнав затем из разъяснения, что просто старые раны ноют, сочувственно покивал.
— Да никаких планов, ваша светлость. В столицу подамся зиму переждать. Сыро тут, ваше сиятельство, воздух густой, — озлобленно проворчал ло Эрик, без труда перекрывая царящий в зале гам. — Никак после наших гор не привыкнем — постоянно чирьи на заднице. Как в седло, так матюги на поллиги разлетаются.
Маркиз понятливо усмехнулся, демонстративно глянул в сторону замершей на почтительном расстоянии троицы.
— А-а, это мои люди, — ло Эрик махнул рукой и огорчённо налил себе ещё молока. — Все, кто живы остались.
— И баба? — брезгливо поинтересовался маркиз. Подумал чуть, и со значением взялся за свою посуду.
Ло Эрик безо всякого ломанья нацедил молока и ему, глянул в сторону безучастно взирающей Ивицы, чувствующей себя последней дурой в своём весьма неприглядном нынешнем обличьи.
— Угу, — кивнул он. — Пока воевали, по обозам в тылу обреталась, а теперь забрал. Она полезная, в травах немного разбирается — хоть понос, хоть ломоту в костях снимет. Ну и, если уж совсем припрёт…
Чуть подавшись вперёд, он доверительно шепнул на ухо маркизу несколько фраз, при этом выразительно изобразив известный жест у пояса полусогнутыми в локтях руками. На породистой физиономии маркиза тотчас же нарисовалось всё, что он думает по поводу непритязательного молодого человека, не брезгующего даже настолько отвратной бабищей. Впрочем, выражение лица вновь приняло бесстрастное выражение, едва ло Эрик отодвинулся.