После обеда я начала собирать вещи. Зайдя в гостиную и увидев открытый чемодан, Мэллори поинтересовался:
- Куда это Вы собираетесь, позвольте узнать?
Я ответила, что мы с Даней собираемся навестить моих родителей. Он начал активно возражать, но я твердо стояла на своем, сказав, что, несмотря на чудеса волшебного мира и множество подарков, полученных на Новый Год, Даня очень скучает по бабушке с дедушкой. Из вежливости я предложила и ему присоединиться к нам, но получила категорический отказ. А по взгляду и тону, с которым было брошено короткое "нет", я поняла, что все последующие попытки тоже не увенчаются успехом.
***
Я не находил себе места. Метался по гостиной, поминутно натыкаясь на мебель, и пытался понять - какого Мордреда, я отпустил её?! Сердце заходилось от досады и злости на самого себя. Прошла уже неделя с тех пор, как она забрала ребенка и ушла в свой мир. И мне оставалось только ждать, когда они вернутся, но их все не было и не было. Схватив графин, я налил себе вина. Повертев бокал в пальцах, оставил его нетронутым на столе. Ничего не хотелось. Уснуть бы, но удастся ли вообще сомкнуть глаза? Злость на себя за то, что отпустил, на девчонку за то, что ушла, накатывала на меня удушливой волной.
Я упал в кресло, запустил пятерни в волосы и уткнулся лбом в колени.
Дело принимало необратимый характер. И длилось без малого четыре месяца. Мерлин! Если бы я обладал даром видеть будущее - в жизни бы не притащил её сюда. Никогда бы не заключил с ней этот дурацкий брак! Просто забрал бы ребенка. А что теперь? Теперь, куда бы я ни пошел, чем бы ни заставлял себя заниматься, все было через силу, от всего тошнило.
Жить с ней под одной крышей и не иметь возможности прикоснуться. Конечно, я мог бы предъявить на неё свои права и потребовать завершения ритуала, но зачем? Чтобы потом осознавать себя насильником, испытывать омерзение к самому себе?
Я чуть не рехнулся после того, как понял, что в какой-то момент стал одержим ею: она словно поселилась у меня в голове, задавшись целью свести с ума. Я видел её во сне, и мы занимались любовью, я просыпался от оргазма или от тупой боли и ломки, так плохо мне не было, наверное, еще никогда. Любить существо из другого мира слишком больно.
Мало того, что я чувствовал себя подростком, переживающим гормональный взрыв, я еще и вел себя, как подросток. Лара. Лара. Лара... Её имя постоянно крутилось в голове, вытесняя все остальные мысли. Её теплый, насыщенный запах, в который вплетались тревожные нотки дождя и весеннего ветра; её звонкий голос, отражающий сотни оттенков настроения; её движения, полные достоинства и грации; её глаза, губы, линии плеч, бедер - все это переполняло меня до краев.