Анвар и большая страна (Бахревский) - страница 12

— В горах, — сказал охотник и медвежонка по шее похлопал. — Ну, пошли, Трошка. Нам ещё далеко.

Ушли. Поглядела Оля на приятеля, а у того глаза какие-то странные, смотрят вслед охотнику и губу закусил.

— Ты что? — спрашивает Оля. — Боишься, что ли?

— Нет, — говорит, — хотел попросить, чтобы нас на ту сторону перенёс.

И ещё одна машина подъехала к броду. Мишка и руку-то как следует не поднял. Так махнул, а шофёр затормозил.

— Куда вас доставить, граждане?

Оля говорит:

— В Красенькое нам. Хотим посмотреть, как солнце не за гору садится, а вообще.

Посмотрел на девочку шофёр, задумался.

— Серьёзное дело. Что ж, постараюсь помочь вам. Вы из Тёмина, наверное?

— Из Тёмина.

— Ну так вот. До Красенького ещё далеко. Подвезу я вас до Розовой горы. По тропке подниметесь на вершину, посмотрите, как солнце садится, а потом спускайтесь к дороге и ждите меня. Я вас домой отвезу. Договорились?

— Договорились!

Едут, а солнце уже коснулось Розовой горы.

— Успеем? — спрашивает Оля.

— Успеем.

Пошла дорога в горах петлять. Тени кругом. Холодом потянуло.

— Успеем?

— Успеем.

Подъехали ребята к Розовой горе — и бегом наверх. Пот за ушами, что тебе солёный ручей.

И вот легла под их ногами жёлтая страна. Позади — синё, впереди — солнце. А Красенькое было белое. Белые дома собирались в улицы, улицы уходили вдаль, к солнцу. И там в розовой дымке, у голубой черты горизонта, много дальше самого солнца, мерцало что-то непонятное, широкое.

— Это, наверное, море? — сказала девочка.

— Море.

Мишка приложил к глазам ладонь и прищурился.

— Это море! — повторила девочка.

— Море!

А моря не было. Там была степь, и там был день. День, который никогда не кончается на земле…

Так уж случилось, что Журавлик был третьим птенцом в семье. Мама-птица как снесла первое яйцо, так сразу и села греть его. А потом залетела на журавлиное болото буря. Самого маленького, самого лёгкого птенца ветер выхватил из гнезда и бросил в камыши. Папа-журавль еле отыскал своего меньшого сына.

С той поры Журавлик рос хуже других: меньше ел, меньше пил, меньше бегал, и перья у него выросли позже, чем у родных и двоюродных братьев и сестёр. Все они были Журавли, а его называли Журавликом.

Осень пробралась на журавлиное болото, как хитрая рыжая лиса, как прожора-огонь… С кочки на куст, с куста на дерево. Было всё зелёным, стало жёлтым.

Поднялись журавли над болотом.

В последний раз пробовали они крылья перед дальней дорогой.

Позади всех летел Журавлик. Он махал крыльями изо всех сил, он вытягивал шею, он сжимал лапы в кулачки и всё отставал, отставал…