Максима взяла досада. Вот ведь попался! Развел меня дед как мальчишку. Трость к голове приставил?! – он заметил изогнутую ручку. – Ну, надо же!.. Глупо как!..
– Егорычем меня кличут, – неожиданно представился тот. – Ну, чего набычился? Думаешь, как бы ствол схватить да старика угробить?
– Злой ты, – Максима снова проняло дрожью. Рвануться, и очередью? Автомат в двух шагах, патрон в патроннике, с предохранителя снят.
Старик ничего не ответил. Свою непонятную палку он держал, как оружие.
«А надо ли судьбу испытывать? Если он тут один живет, какого приема я хотел?» – озноб так и не отпустил.
– Максим Шустов, – взяв себя в руки, представился он.
– Как сбежал?
– За город нас повезли…
– К карьерам?
– Дед, а ты откуда все знаешь?
– Побывал в твоей шкуре. Во время первой эпидемии, – сухо ответил Егорыч. – Шмотки свои здесь оставь. Если что-то в карманах утаил, лучше сейчас выкладывай, а то поздно будет, пожалеешь, – повторил он.
– Да хватит пугать уже!
– Смотрю, осмелел? Старика с тростью не боишься, да?
Максим пожал плечами. Хамить расхотелось. Дедок на многие вопросы может ответить, если его не злить. Грех упускать такой шанс. Но и оставаться безоружным, бросать снаряжение на улице под открытым небом, тоже никуда не годится.
– Давай, может, договоримся уже?
– О чем?
– Я к тебе не со зла залез. Не вор и не убийца. Разреши вещи забрать.
– Нет. Если хочешь в дом войти, – уточнил старик. – А если нет, то забирай барахло и катись отсюда!
– Да не хочу я вещи тут оставлять!
– Ничего с ними не станет. Полежат. И ты здоровее будешь, – последняя фраза прозвучала интригующе.
Уходить ночью в лес, ничего не узнав? Нет. Так не нельзя. Старик, хоть и неприветливый, может многое прояснить. Прожить тут десять лет – не шутка…
– Ладно, – он решил не конфликтовать. – Ты как меня заметил?
Егорыч, уже поднявшийся на крыльцо, ответил, не оборачиваясь:
– Топочешь, как бергмь. Лес тишину любит.
– Бергмь? – Максим впервые услышал такое название. – А кто это?
– Зверь местный, – старик толкнул массивную дверь, и та поддалась легко беззвучно. – Заходи.
* * *
Перешагнув порог, Шустов оказался в тесном тамбуре.
– Стой спокойно, – старик плотно затворил наружную дверь, совершил непонятный пасс, и пространство импровизированной шлюзовой камеры вдруг залил неяркий синеватый свет.
В голове резко вспыхнула боль. Максим не сдержался, скрипнул зубами.
– Терпи! Все уже, – свет действительно стал глуше, зато между большим и указательным пальцами старика вдруг сформировался крохотный голографический экран, на нем отобразились данные сканирования.