Максим привстал, понимая, – это его лучший и единственный шанс вырваться, но судьба рассудила по-своему. Обращенный к лесу скат крыши вдруг вспороло разрывами, и он потерял равновесие, полетел вниз, больно ударился спиной о каменные плиты внутреннего двора.
Дыхание перехватило. Мимо, что-то крича, пробежали солдаты, но на Шустова никто не обратил внимания, в первый момент его спасла военная экипировка, а затем вдруг наступил полнейший хаос.
Он уже видел такое, при ликвидации того злополучного Святилища! Казалось, все вокруг сошли с ума. Бойцы, успевшие ворваться на территорию внутреннего двора, внезапно и беспричинно открыли огонь друг по другу!
Автоматные очереди проносились над головой Максима, он непроизвольно вжимался в землю, затем, улучив момент, пополз в сторону ближайшего укрытия, – им оказалось нагромождение тлеющих бревен, вырванных из стены и переломанных попаданием снаряда.
Через выбитые ворота во внутренний двор ворвалась БПМ, выметнув снопы искр, царапнула гусеницами по каменным плитам, резко остановилась, слегка покачнувшись.
Оглушительно ударил крупнокалиберный пулемет. Три фигуры, совершавшие перебежку на фоне разгорающегося пожара, разметало по сторонам.
Рядом с Шустовым кто-то упал.
– Помоги… – раздался болезненный хрип.
БПМ начала разворачиваться. Башенное орудие постоянно подергивалось в поиске целей. Снова ударила очередь, на этот раз короткая, трехтактовая. На каменные плиты двора из узкой прорези в башне выскользнула пустая обойма, звонко стукнула о них, отскочила.
Сбоку открылся люк. На землю спрыгнул офицер в тяжелой сервоприводной броне. Такую экипировку Максим видел только в изображениях. Забрало боевого шлема было поднято, за ним виднелось бледное перекошенное лицо.
Офицер присел под защитой брони.
– Третий, нужна поддержка! – кричал он в коммуникатор. – Нас атакуют со всех сторон! Повторяю, мы окружены! Идет бой! Что?! Нет, со всех направлений! Тут полный содом! Я… – шальная пуля ударила ему в лицо, оборвала фразу, тело конвульсивно дернулось, но система тяжелой брони самостоятельно удержала равновесие, – массивная фигура так и застыла в коленопреклоненной позе.
Шустов проскользнул между двух вздыбленных бревен, увидел раненого бойца. Две пули засели в бронежилете, третья вскользь зацепила плечо. Рана болезненная, но не опасная. Боец тяжело привалился спиной к уцелевшей части сруба, его… вернее, ее глаза были расширены, лицо приобрело землистый оттенок, губы мелко дрожали.
– Помоги…
Максим присел рядом.
– Держись… сейчас… – его голос срывался, во рту было сухо, голова по-прежнему резко кружилась, временами все плыло перед глазами, теряя резкость очертаний.