Жак поднялся и пренебрежительно отряхнулся.
Это взбесило старого волка, вывело из себя. Он взревел и бросился на Жака напролом.
На это Жак и рассчитывал. Он был готов. Он ловко уворачивался, не давая противнику сомкнуть пасть на своей шкуре. Старый волк то и дело щелкал в воздухе зубами, лишь раз незначительно поцарапав Жака.
Так продолжалось некоторое время, и потом старый оборотень начал сдавать. Движения его становились все более неуклюжими, броски неточными. К ярости, застилавшей глаза, примешалась теперь и усталость.
И тогда прыгнул Жак.
Он обманул старого волка ложным маневром, извернулся на лету и вцепился «жандарму» в шею.
Старый волк крутился, катался по земле, мотая Жака из стороны в сторону, но высвободиться из захвата ему не удавалось.
Анри и прочие оборотни заметили, что Жак жалеет старика. Ведь он мог просто выдрать «жандарму» горло, но не делал этого. Жак ждал, когда противник выдохнется.
И вот уже старый волк мог лишь хрипеть, да елозить лапами по мокрой земле.
Жак отпустил его, подтащив к ногам Гуннара.
Оборотень-жандарм заскулил и, поджав хвост, отполз к ближайшим кустам. Но на него уже никто не смотрел. Все Нидхольмы уставились на Жака.
— Ты победил… Жак Кребье! — сказал Гуннар и смутился.
Видимо, он хотел произнести это величественно, подобающе случаю, а получилось скорее удивленно.
— Говори! — продолжил глава клана. — Теперь мы выслушаем тебя, и ты продолжишь свой путь.
— Я победил! — рявкнул Жак. — Я победил не потому, что я сильнее или ловчее. Не потому, что меня обучали и натаскивали. Я победил, потому что дрался за свободу! За свободу для всех. Для себя… для нее, — он кивнул на Анну, — и для всего нашего племени. А моим противником управляла лишь злоба и ненависть, что привили ему жандармы Дюссельдорфа. Теперь вы знаете свою силу! Знаете силу свободы!
Жак перевел дух, оглядев стаю Нидхольмов. Все слушали его, даже Гуннар. Никто не посмел прервать или вставить хоть слово.
— А говорить будет она! — Жак отошел в сторону, давая Анне взобраться на валун. — Она не одна из нас, но она мне как мать. Она старше и мудрее. Слушайте Анну!
Анна смутилась, не ожидая такого от Жака, но Анри подбодрил ее, улегся рядом.
Анна рассказала Нидхольмам все. Почти все, что уже произошло и все, что они собираются сделать. Говорила она спокойно. Она устала от речей. И теперь она с надеждой взирала на оборотней, потому что знала: они нужны ей. Глуты и жандармы будут рыскать теперь повсюду. Незамеченными больше не пройти, и придется прорываться с боем.
Русалка говорила, а оборотни — кто стыдливо отворачивался, а кто и в ужасе пятился от нее.