Вечерело.
Нестор Карлович вернулся с кладбища и обвел компанию печальным взглядом:
— Кладбище опустело. Проклятые глуты!.. Плачут наши деревья.
— Мы должны им отомстить! — сказала Анна.
— Отомстили уже… — вздохнул Нестор Карлович, — …не одолеть нам Дюссельдорфов, Аннушка, и глутов их не одолеть.
— Мне все равно. Ничто не остановит меня. Если вы уйдете, я пойму… — ответила она.
— Куда ж я теперь уйду? — Нестор Карлович скорбно снял цилиндр. — Кроме вас, у меня никого не осталось. Буду с тобой до конца, хоть в победу и не верю больше…
Антон молчал. Ему нечего было сказать. Он вспомнил Владимира Анатольевича, и на глаза навернулись слезы. А потом, откуда-то из глубины, подступила ярость. Он подозревал, что, возможно, это — не его ярость, а Якоба, но это чувство нравилось ему больше обреченности и уныния, оно возвращало к жизни:
— Я одолел тех мор-глутов. Двоих. Мы можем их одолеть, думаю…
— Расскажи, как тебе удалось? — спросила Анна, а в глазах ее затлел огонек надежды.
Антон рассказал все, что удалось ему запомнить. Анна удивленно округлила глаза. И если раньше этот взгляд круглых рыбьих глаз пугал Антона, то теперь он казался милым, даже родным. Все молчали, осмысливая произошедшее.
Первым тишину нарушил Нестор Карлович:
— Странный фантом кроется в тебе. Сдается мне, Якоб этот — зло, могущественное и древнее, древнее самого этого города, раз даже мор-глуты им подавились…
— Это сильный союзник, но к нему нельзя поворачиваться спиной, — добавила Анна. — Ты уверен, что можешь контролировать его?
— Нет, — честно ответил Антон.
За окнами почти стемнело, когда на пороге появился Булыжник. Вопреки обыкновению, он возбужденно шипел и потрескивал, казалось, что ему сложно подобрать слова.
— Что случилось? — поинтересовался Нестор Карлович.
— Там… там… — трещал ящер, — …на Марсовом поле битва. Колдовской туман, глуты. Они со всего города подтягиваются. Кто-то убивает их. Думаю — это Ортала. У нас появился шанс!
— Какой шанс? — спросила Анна.
— Проникнуть в Мраморный дворец. Найти Архипа Петровича. Там глуты передрались с упырями, им явно не до нас будет. Действовать надо не медля! Сейчас или никогда!
— Вперед! — воскликнула Анна.
Антону показалось, что в голосе ее, помимо решимости, сквозят нотки обреченности. Это не понравилось ему. Он почти ничего не знал, ни про Мраморный дворец, ни про Архипа Петровича. Но, как и у Нестора Карловича, никого, ближе Анны, у него не осталось, и он решил не оставлять ее до конца. Каким бы этот конец ни был…
Скрипучая двуколка мчалась по ухабистой дороге, расплескивая лужи. Нестор Карлович звонко щелкал хлыстом, подгоняя гнилую лошадь. Мертвая кобыла двигалась с невообразимой скоростью, во всяком случае, для полуразложившегося животного.