Казалось, со всех сторон доносился запах жареного мяса. Джек увидел шашлычника, медленно поворачивающего вертел с большими кусками мяса над раскаленными углями; другой в это время обслуживал покупателей, продавая им готовые шашлыки вместе с огромными ароматными хлебами. Со стороны все это было похоже на аукцион. Большинство покупателей, видимо, были такими же фермерами, как Генри, и оказалось, что они покупают еду таким же образом, как люди в его мире аукционные лоты: они просто поднимали вверх одну из рук, выставив необходимое количество пальцев. Расчет происходил с помощью этих самых палочек… «Но сколько насечек будет достаточно?» — рассуждал он. Ладно, была не была. Он хочет есть, и ему плевать на то, разпознают в нем Чужестранца или нет.
Он миновал место, где выступали клоуны, едва бросив взгляд в их сторону, хотя перед ними собралась довольно многочисленная публика — в основном женщины и дети, — то и дело взрывающаяся веселым смехом и аплодисментами. Джек подошел к прилавку с неровно обтесанными краями, где около вырытой в земле ямки, наполненной дымящимися углями, стоял большой человек с татуировкой на мускулистых плечах и руках. Над углями вращался железный вертел около семи футов длиной. У каждого из его концов стояло по грузному потному мальчику. На вертел было наколото пять огромных кусков, и мальчики медленно вращали его.
— Прекрасное, сочное мясо! — орал мужик. — Прекрасное мясо! Сочное мясо! Покупайте мое прекрасное мясо! У меня сочное мясо! У меня самое сочное мясо! — И так без остановки. Только на мгновение он прервался, чтобы сказать ближайшему к нему мальчику: — Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь, черт бы вас побрал! — а затем снова вернулся к своему зычному протяжному крику.
Фермер, проходивший мимо вместе со своей юной дочерью, поднял руку и указал на второй слева кусок мяса. Мальчики прекратили вращать вертел ровно настолько, чтобы их босс успел снять с него указанный кусок и положить его на огромный ломоть хлеба. Фермер достал из кармана палочку. Присмотревшись, Джек заметил, что он отломил от нее кусочек, содержащий две насечки, и протянул подбежавшему мальчику. Пока тот бежал обратно к прилавку, покупатель вернул оставшиеся «деньги» в карман механическим, но аккуратным движением любого человека, опускающего в карман сдачу, откусил большой кусок от своего открытого сандвича и протянул дочери все остальное. Надо сказать, что ее первый укус был не меньше отцовского.
Желудок Джека урчал и возмущался, но он все-таки увидел то, что должен был… вернее, надеялся увидеть.