Злоба и ненависть отразились в глазах у третьей.
Тварь рванулась к Оксане, рыча от бешенства.
— Будет немного больно, — сказала девушка.
Разбежавшись, она высоко подпрыгнула в воздух.
Голова змея пролетела под ней.
Оксана опустилась на шею твари и глубоко вонзила свой меч в затылок чудовища. Гигантское существо захрипело и завыло от ярости.
Девушка с силой провернула лезвие в ране.
Огромный монстр содрогнулся и рухнул. Его подбородок упал на высокий шпиль, и тот пропорол голову твари насквозь.
Рваные куски развороченного мозга посыпались вокруг.
Девушка оттолкнулась от головы чудовища и медленно соскользнула вниз. Ее меч оставался в ране, затормаживая падение, и распахал змеиную шею до самого позвоночника.
— Я же предупредила, будет немного больно, — сказала девушка.
Казначей Руфус побледнел от ярости.
Он не мог поверить, что девушка осталась жива.
— На колени! — приказала Оксана.
Она медленно подошла к нам, держа на плече окровавленный меч-бастард.
Люди, шепча и творя молитвы, медленно выбирались из-под обломков.
— Да славится Император, — прошептал Руфус.
Его челюсти свело судорогой.
Он медленно опустился на колени. За моей спиной послышался лязг металла, все стражники сделали то же самое.
— Гордый, да? — спросила Оксана.
Кончик ее меча коснулся моего горла.
— Пачкаться не хочу, — отозвался я.
Она прищелкнула пальцами.
Острый кинжал и кнут вернулись на пояс девушки.
— Скажите коменданту, что я пришла, — повелела Оксана. — Мне нужен полный отчет о том, что произошло с дознавателем.
— Аскольда нет в городе, добрая госпожа, — доложил Руфус.
Девушка пальцем приподняла его подбородок.
Заглянула в глаза.
— Похоже, что я добрая? — ласково спросила она.
— Будет исполнено, — быстро ответил Руфус.
Он рассудил, что это удачный момент сбежать, и раздавил в пальцах белую пентаграмму.
С тихим шипением казначей растворился в воздухе, не взяв с собой никого. Стражники, опасливо поглядев на посланницу императора, затрусили прочь разбирать завалы.
Девушка подошла ко мне.
— Надеюсь, ты понимаешь, что будешь жестоко наказан за свою дерзость? — спросила она.
— Все так говорят, — согласился я, — но пока никто не допрыгнул.
Оксана ткнула меня в грудь пальцем, и я скривился от боли.
— Ты мне должен тысячу золотых, — сказала она. — Пошли.
В двух шагах висела вывеска: «Минотавр и клевер». Дверь стояла открытой, в таверне никого не было. Все люди разбежались.
— Больно, щеночек? — спросила девушка.
Ее палец провел по моей груди.
— Просто день был тяжелый, — ответил я.
Одним рывком она порвала мне рубашку.
Нет, сексом это не увенчалось. Да и я в тот момент годился только на шашлыки.