А она даже не заметила, что он назвал ее другим именем.
— Ты хотел что-то сказать, — напомнила она, когда его молчание несколько затянулось. Для нее было пыткой, вот так просто стоять и видеть его, грустно улыбающиеся, глаза, ощущать нежность прикосновения его тонких пальцев, от которых все тело напрягалось, а в памяти воспроизводилась прошедшая ночь.
— Я хотел тебя попросить, — ему действительно было тяжело это говорить, — В общем,… если вдруг я сегодня стал папой, сообщи мне, пожалуйста.
— И ты, как порядочный человек, женишься на мне? — она улыбнулась.
— Только, если ты сама согласишься на это, — он ответил вполне искренно, — Я был бы рад.
— Чему? — теперь она почему-то смеялась, хотя он говорил вполне серьезные вещи.
— Ребенку.
— Так женись, — она вытащила кисть из его руки и направилась к выходу, — будет у тебя семья и дети.
— А ты за меня пойдешь?
— Я? — она остановилась перед самой дверью и опустила глаза, и говорить сразу «нет» как-то не хотелось, не хотелось его обижать, она и без того его обидела, — А мне еще учиться надо, — обернувшись, ответила она с грустной улыбкой на лице.
— Нет, ну вы совесть имейте! — это снова, как всегда вовремя появилась Настасья, — Улька, твой телефон уже целый час разрывается!
Телефон у Ульяны в данный момент «разрывался» гимном Российской Федерации. Это означало, что звонил ей ни кто-нибудь, а папа — самый любимый и самый понимающий ее мужчина.
Она подняла трубку, а хорошо воспитанные друзья оставили ее наедине с отцом, отправившись пить чай на кухню.
— Да, пап.
— Улик, солнце мое, ты куда пропала? — такой вполне бодрый и любящий тон мог быть у отца только в выходной день, только утром, и только по отношению к любимой дочери, — Не звонишь, дома совсем не появляешься!
— Пап, ну ты же знаешь, чего мне стоит приехать домой, — она скучала по отцу, чувствовала себя виноватой, но ничего изменить не могла и не хотела, — И потом, у меня не было времени.
— Ну, сегодня-то ты приедешь? У меня юбилей все-таки, — с надеждой спросил отец.
— Ты же знаешь, я не могу появляться в подобного рода обществе.
— Улик, когда это все закончится?
— Я не знаю… — она вздохнула, душа ее разрывалась на части.
— Приезжай тогда в другой день, только предупреди меня заранее, чтобы я был дома, хорошо?
— Хорошо, — пообещала Ульяна.
— Тогда до встречи!
— До встречи…
Вышла Ульяна из кабинета Мартина совершенно потухшая, и Настена сразу заволновалась. Близкие друзья всегда чувствуют что-то неладное.
— Что-то дома стряслось? — спросила она.
— Нет, просто у папы очередное светское мероприятие, — почти буркнула Ульяна, и ее словам последовала тишина недоумения, отразившаяся на лицах Мартина и Настасьи, — родственники из Урюпинска приехали, — объяснила она и улыбнулась.