Я смотрю на Джорджа. Он так внимательно и хмуро смотрит на дорогу, словно для него это вопрос жизни и смерти.
— Джордж, — говорю я печально. — Я очень сожалею, честное слово. Я хотела рассказать тебе…
— На самом деле, я тоже встречаюсь с другими девушками, — отвечает он холодно.
— Замечательно.
— И мне не нравится, когда меня ставят в ситуацию, в которой я выгляжу идиотом.
— Ты не идиот. И ты мне очень, очень нравишься…
— Но Себастьян Кидд нравится тебе больше, — прерывает меня Джордж. — Не беспокойся, я понял тебя.
Мы поворачиваем в проезд, ведущий к моему дому.
— Можем мы хотя бы остаться друзьями? — умоляю я, делая последнюю отчаянную попытку исправить ситуацию. Джордж смотрит вперед, не отрываясь.
— Да, конечно, Кэрри Брэдшоу. Я вот что тебе скажу. Ты мне позвони, когда у тебя с Себастьяном все будет кончено. Ваши отношения с ним долго не продлятся, можешь мне поверить.
На какое-то время я замираю от неожиданности, потом отвечаю:
— Хорошо, если хочешь закончить на такой ноте, ради бога, но я не хотела тебя обидеть. Я же сказала, что мне жаль.
Я собираюсь выйти из машины, но Джордж хватает меня за руку.
— Прости, Кэрри, — говорит он с неожиданным раскаянием в голосе. — Я не хотел грубить. Но ты же знаешь, за что Себастьяна выгнали из школы, так?
— За продажу наркотиков? — говорю я холодно.
— Ох, Кэрри, — отвечает Джордж со вздохом. — У Себастьяна кишка тонка стать драгдилером. Его выгнали за обман.
Я ничего не отвечаю. Потом неожиданно испытываю приступ гнева.
— Спасибо, Джордж, — говорю я, выходя из машины. — Благодарю за прекрасный день.
Я стою в проезде и смотрю, как он уезжает. Полагаю, я не поеду в Нью-Йорк, чтобы навестить Джорджа. И определенно никогда не познакомлюсь с писательницей, сестрой его бабушки. Как бы ее ни звали.
Из дома выходит Доррит и присоединяется ко мне.
— Куда это Джордж уехал? — спрашивает она печально. — Почему он в гости не зашел?
— Думаю, мы больше не увидим Джорджа, — говорю я тоном, полным фатализма и одновременно облегчения.
Когда я ухожу, Доррит стоит в проезде с крайне расстроенным видом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Стена
Судьи подняли таблички с оценками. Четыре, точка, один. Три, точка, девять. Трибуны ответили единодушным ревом. Теперь я на предпоследнем месте.
Я беру полотенце, накидываю на голову и вытираю мокрые волосы. Нипси, мой тренер, стоит на краю бассейна, скрестив руки, и изучает табло с результатами. «Сконцентрируйся, Брэдшоу», — кидает он мне.
Я возвращаюсь на трибуну и сажусь рядом с Лали.
— Не повезло, — говорит она.
Лали на этот раз сопутствует удача. Она выиграла заплыв на свою любимую дистанцию — двести метров вольным стилем.