Павел решил уйти этой же ночью. Сейчас на передовой неразбериха: пехота, танкисты, артиллеристы — все из вновь прибывших подразделений. Оборона ещё не устоялась, найдётся лазейка, щёлочка, в которую он должен проскользнуть. Да и в ремонтной роте его не сразу хватятся.
Павел, как и всё отделение ремонтников, спал в сарае. Ночью он встал, вышел на улицу и направился к передовой. Шёл не скрываясь. Фельджандармы дальше, в тылу, а пехотинцы не станут останавливать танкиста.
Так он дошёл почти до траншей. Вокруг было темно, и Павел спотыкался на неровностях.
Хлопнул выстрел ракетницы, вверх и в сторону русских полетела осветительная ракета. Если бы не она, он так бы и подошёл к самым окопам.
Павел залёг, и стал наблюдать. Немного левее, метров через сто, взмыла ещё одна ракета. Минут через пять, правее — ещё одна… Дал очередь невидимый в темноте пулемётчик. Дежурная смена освещала и простреливала нейтральную полосу, опасаясь русских разведчиков.
По времени скоро будет смена часовых. У немцев это соблюдалось строго. Надо миновать траншеи сейчас, когда старая смена уже устала, внимание притупилось. О чём мечтает пехотинец в траншее? Побыстрее смениться, завалиться на нары в блиндаже и выспаться.
Павел медленно, стараясь не производить шума, пополз вперёд. Перед ним снова хлопнула ракетница. Он закрыл глаза и положил голову на руку. Глаза адаптировались к темноте. Если их держать сейчас открытыми, несколько минут он будет плохо видеть.
Когда ракета погасла, Павел снова пополз вперёд. Часовой всё внимание обращает на пространство впереди, на нейтральную полосу. Что происходит сзади, его не волнует, там свои.
Так Павел и переполз через траншею. Впереди были ещё окопчики, но они располагались далеко друг от друга, и Павлу удалось проползти между ними.
Он полз ещё метров триста. Когда сзади, со стороны немецких позиций, взлетала ракета, он замирал.
Так он добрался до подбитой «тридцатьчетвёрки». Машина уже остыла после пожара, но вблизи неё густо пахло горелой резиной, металлом и ещё чем-то непонятным.
Он заполз за танк и встал в полный рост — корпус танка закрывал его от шальной пули пулемётчика — и пошёл пешком. Всё лучше, чем ползти, обдирая локти и колени.
Лёгкий ветерок принёс со стороны русских позиций запах махорки. Этот запах Павел ни с чем не мог спутать. Ему пришлось лечь и прислушаться. Где-то, далеко впереди, едва слышно говорили по-русски.