Вылез Павел из танка лишь на обед — с этим у немцев чётко. Наевшись, улёгся на моторном отделении. Броня от мотора нагрелась, снизу было тепло — как на русской печке. Он не собирался надрываться на работе, стараясь побыстрее выпустить «Пантеру» в строевую часть.
Гюнтер вечером отсутствовал, а утром подозвал Павла.
— Я вечером говорил с земляком, дал на тебя самую лучшую характеристику. Думаю — ты меня не подведёшь.
— Как можно ответить чёрной неблагодарностью? Я тебе многим обязан. Сколько хочет твой земляк?
— У него большая семья в Потсдаме.
— Я хотел бы услышать конкретную цифру.
— Хорошо. Двести рейхсмарок.
Сумма была большой, и Павел заподозрил, что Гюнтер увеличил её, надеясь получить своё.
— Согласен. Как только меня переведут, получишь от меня пятьдесят марок за хлопоты.
— Мы свои люди, Пауль!
Однако Гюнтер довольно улыбнулся, и глаза его заблестели.
Перевод случился очень быстро — уже на третий день Гюнтер ознакомил Павла с приказом по дивизии. Со следующего дня Павел переводился в 114-й панцергренадёрский полк.
Павел отсчитал Гюнтеру двести марок для земляка и пятьдесят — самому фельдфебелю. Гюнтер улыбнулся и спрятал деньги в карман френча.
— Собирай вещи, поехали.
— Гюнтер, какие у солдата вещи? Только бритвенный прибор.
Павел сходил в казарму, переоделся. Потом взял бритву и кое-какие мелкие вещи, сложил всё это в вещмешок.
Гюнтер уже восседал на мотоцикле с коляской возле мастерских.
— Едем, я тебя познакомлю лично. И не забывай старого друга.
Гюнтер и в самом деле довёз Павла до штаба полка и познакомил его со своим земляком. Им оказался обер-фельдфебель Циммерман — такого же возраста, как и сам Гюнтер. Он показал Павлу его койку в казарме, потом — бронеавтомобиль.
— Парень, тебе выпала честь возить командира штаба полка. Будь её достоин, не подведи.
— Буду стараться.
Земляки ушли пропустить по стаканчику и поболтать, Павел же стал осматривать бронеавтомобиль. Видел он уже такие — ещё в сорок втором году. Наши почему-то называли его «Хорьхом», хотя это было не так. Небольшой, весом немногим более двух тонн, с лёгкой противопулевой бронёй, без броневой крыши. Сверху стоял пулемёт на вертлюге.
Павел завёл мотор, послушал, подрегулировал карбюратор.
Сзади раздался голос:
— Молодец, солдат! Предыдущий водитель только и делал, что спал в свободное время.
Павел обернулся. Перед ним стоял подтянутый, лет сорока пяти, с обветренным лицом оберст-лейтенант, что соответствовало русскому подполковнику.
— Оберпанцерсолдат Пауль Витте! — вытянулся в струнку Павел.
— Я знаю, сам подписывал приказ. Машина готова?