Я смотрю на Евгения с торжеством. Что я говорила о Петербурге! Собираюсь добить неприятеля с помощью неопровержимых доказательств, но непроизвольно засматриваюсь на его губы. Они как раз на уровне моих глаз, удивительно яркие для блондина, чувственно свежие, над верхней выступили мелкие капельки пота. Перевожу взгляд выше и на миг погружаюсь в чистое, льдисто-голубое и беспредельное, уходящее в глубь его глаз.
Ловлю себя на том, что смотрю на парня с открытым ртом. Видали дуру? Вот так начнешь таращиться на что ни попадя, да всякие бредовые соблазны в буйну голову впускать, и оглянуться не успеешь, как окажешься полной лохушкой, курицей бестолковой, которую любой выжига обставит в два счета.
Ну нет, не на таковскую напал! Мы еще посмотрим кто кого. Нужен мне этот молодец сто лет! Вообще-то нужен, но не для амуров. Может быть, удастся сделать благое дело, а заодно и совесть в парне растолкать.
Мы поднимаемся по лестнице к Большому дворцу и, стоя на террасе у балюстрады, смотрим сверху на каскад, Морской канал и Воронихинские колоннады. Отсюда хорошо видна вся композиция из золоченых и бронзовых статуй, ваз и барельефов, фонтанов и водоемов. Когда-то Петр 1 решил создать загородную резиденцию, которая по своей роскоши не уступала бы французскому Версалю. Во Франции, увы, мне побывать не пришлось, но я уверена, что царю замысел удался.
— Да ладно, — вдруг резко говорит Евгений, — знаю я, где дед воевал. На Ладожском озере. А больше ничего не знаю, хоть режь. Да и знать не хочу! — добавляет он с нескрываемым раздражением.
— Как?! На Ладожском?! — Теперь мне не до притворства, и уж тем более не до амуров. — Твой дед воевал на Ладоге?! Вот это новость! Так ведь и мой воевал там же.
Я хватаю его за руку и тащу за собой подальше от шума и скопления людей. Мы спускаемся в аллею, ведущую в восточную часть парка к фонтану «Адам». Мне удается найти свободную скамейку под сенью громадной сосны. Стало жарко, и кожа у меня влажная; в тени приятно холодит легкий бриз с залива.
— Что ты всполошилась? — недовольно бурчит Евгений. — Мало ли кто там воевал?
— Да как ты не понимаешь! Раз он был моряком, значит, они с дедом обязательно должны были знать друг друга. Ведь там была одна — Ладожская флотилия, и они все в ней служили.
— И что с того? Предположим, они были знакомы, но мы этого никогда не узнаем. Обоих давно нет в живых. Ведь твой тоже умер?
— Зато жива бабушка! — ликую я. — А она служила при штабе флотилии и отлично помнит всех офицеров. Заслушаешься, как она рассказывает о тех годах. Порой мне кажется, что тогда она была счастливее, чем в мирное время… Невероятно, правда? Они все делали в полную силу и дорожили каждой минутой своей жизни. Должно быть, в войну все чувства обостряются … Придумала! — еще больше воодушевляюсь я. — Мы с тобой поедем к бабушке и все выясним о твоем прародителе. Только она живет в другом городе. Ты сможешь отлучиться с работы на несколько дней?