Тила обиженно подумала, что брат несправедлив к ней. Она нахмурилась, сложила руки на груди и молча посмотрела на него.
– У Клинта Викхэма, – сказал тот как ни в чем не бывало, – есть дочь.
– Ты не говорил мне, что он уже был женат! – воскликнула Тила, прежде чем вспомнила о незаслуженной обиде.
– Он вдовец. Его жена умерла четыре года назад, а его дочери семь лет.
Тила больше ни о чем не спрашивала…
Чуть заметно улыбнувшись, Роби продолжал:
– Одна из причин, заставивших его снять добротный, красивый дом с поместьем, заключается в том, что он намерен приехать с дочерью, и Патрику было велено найти для нее гувернантку.
Брат многозначительно посмотрел на Тилу. Она удивленно распахнула глаза, с трудом удерживая в себе животрепещущие вопросы.
– А так как человек, который станет выслеживать Викхэма, должен быть надежным, то Патрик решил, что ты, Тила, будешь гувернанткой дочери американца.
Это условие переполнило чашу терпения, и девушка, больше не в силах владеть собой, закричала:
– Так вот, значит, что ты хотел сказать… Ты хочешь… чтобы я… я… была шпионкой. И я отвечаю: нет, определенно нет! Как ты вообще мог подумать… что я способна… на нечто подобное.
Роби развел руками. Потом резко встал и подошел к окну.
– Извини меня, Роби, – уже спокойно произнесла Тила. – Но ты же знаешь… мама никогда бы не одобрила подобное. Тем более все равно я бы что-нибудь напутала.
Повисла гнетущая тишина. Наконец Роби, все так же глядя на сад, тихо сказал:
– Замечательно, все сорвалось. Мне остается лишь надеяться, что ты сможешь и дальше жить здесь без денег, еды и тепла.
– Дело не в этом, – пробормотала Тила. – Просто я не могу.
– Не важно, – продолжал, не поворачиваясь Роби, – что Патрик дал мне тысячу фунтов на начальные расходы. Пятьсот фунтов мне и пятьсот тебе.
– Пятьсот фунтов! – прошептала Тила, с трудом вдохнув в легкие воздух.
Она не могла себе даже представить такого количества денег. Первое, что она бы с ними сделала, это выплатила зарплату Коблинсам. Они не получали ее около года. Бедные старики! Они боялись не только того, что закончится еда и им нечего будет есть, они пуще всего боялись, что Ставерли перестанет существовать и им некуда будет идти, кроме как в дом престарелых.
«Да, – решила девушка, – я бы выплатила им все до последнего пенни, чтобы они не думали о деньгах. А потом купила бы овса для Кингфишера. Отсутствие нормальной пищи тоже является причиной его слабости».
Пятьсот фунтов! Ей показалось, будто эта цифра светится у нее перед глазами, нарисованная огненной краской на стене.