Она вздохнула.
– Придется делать так, как пожелает мистер Викхэм, – пробормотала она, – или он просто уволит меня.
Она удостоверилась в этом, поговорив с Мэри-Ли, когда та вернулась два часа спустя.
– Ну, чем занимался весь день твой папа? – не смогла удержаться от вопроса Тила.
Ей было любопытно, и, кроме того, она хотела знать, где Роби.
– Он ездил смотреть ферму, – ответила Мэри-Ли.
– А зачем? – снова вырвалось у нее.
– Это была модельная ферма, – с умным видом пояснила девочка. – И теперь папа построит себе такую же.
Тила все поняла. Роби пытался склонить Викхэма к перестройке ферм в поместье.
«Конечно, они давно морально и физически устарели», – рассудила она.
Что ж, это довольно удачная мысль – показать американцу модельную ферму. И Тила догадывалась, кому она принадлежит. До чего же Патрик и Роби все ловко устроили! Ее брат в случае успеха становится владельцем новых, хорошо оборудованных ферм, а Патрик получает свои комиссионные с израсходованных средств. Конечно, они поступают если не грубо, то по меньшей мере бестактно.
«Хотя, – возразила она себе, – почему бы и нет? Если мистер Викхэм хочет иметь все только самое лучшее, исходя из личных мотивов, то и платить должен соответственно».
Наверняка есть причина, вынудившая американца совершать чудеса героизма. Дом, сады, парк, а теперь и фермы, по всей видимости, реставрируются не просто так, а ради того, чтобы произвести впечатление на девушку, которую он выберет в жены. Со всем этим ему будет легче сделать предложение.
Сначала ей было невдомек, почему Патрик без всяких затей не выбрал ему дом, который тот смог бы купить. Ответ пришел сам собой. Второго такого дома, как Ставерли, невозможно найти во всей Англии. Огромный, величественный, он скорее напоминал замок. А уж если подобные дома и были, то они являлись достоянием древних дворянских родов и не подлежали продаже.
Да, Патрику не откажешь в уме. Одно лишь имя Ставерли может послужить козырем для мистера Викхэма при выборе невесты самых голубых английских кровей.
«Ну что ж, удачи ему!» – мысленно пожелала американцу Тила.
Не утолив до конца своего любопытства, она спросила у Мэри-Ли:
– А твой папа был один?
– Да, его друзья уже уехали, – ответила девочка. – Он сказал мне, что я красивая, мисс Стивенс! А вы как думаете, я красивая?
– Ты очень красивая, когда улыбаешься, и ужасно безобразная, когда сердишься, – заявила Тила.
Мэри-Ли засмеялась.
– А когда я сержусь?
– Когда не можешь в чем-то разобраться.
Мэри-Ли подбежала к зеркалу и стала корчить рожи.
– Теперь я красивая! – широко улыбнулась она. – А один человек, с которым разговаривал папа, сказал, что вы тоже красивая, а папа сказал: «Даже слишком красивая, чтобы быть гувернанткой!»