«Тринадцатое июня. Двадцать два часа три минуты.
Хода нет, – теперь, сутки спустя, Хребет говорил это совершенно спокойно, констатируя факт. – Весь день провел на первом этаже. Еще раз тщательно осмотрел все окна. Ручки есть – но не одно не открывается. Бился над каждым, наверное, по полчаса – бесполезно. Разбить – не поддаются: либо тянутся, либо твердые. Жидких окон пока не видел, но уже сейчас нет сомнений, что ребята не врали… На второй этаж так и не попал – та же история, что и с выходом. Словно бесконечный эскалатор навстречу. Я, конечно, человек упертый… Шел наверх часа два – остался там же, где и стоял. У подножья. Что-то это мне напоминает из прошлой жизни…»
Здесь Данил, слушая запись, грустно усмехнулся. Нибумов всегда и все воспринимал критично. Иногда это бесило – но он, видимо, был настоящим ученым и на веру не принимал ничего, пока не удостоверялся в этом сам. Но – ладно бы, не верил молча, вежливо. Так нет – обязательно стебаться начнет… Что ж… вот и поплатился за свое ослиное упрямство…
«Семнадцатое июня. Шестнадцать часов четырнадцать минут.
Свойства пространства времени не изучены. Чем больше ответов – тем больше вопросов. Голова кругом… О, если бы мне сюда мои лабораторные приборы! – голос Хребта был полон отчаяния. – Та дверь, что по рассказам пацанов вела из холла на чердак, – теперь ведет на второй этаж! Вошел в нее, хотел вернуться обратно – но через нее же попал на чердак! Как это может быть – просто не укладывается!..»
«Девятнадцатое июня. Двадцать один час пятьдесят семь минут.
С самого утра бродил по подвалу. Кретин! Думал, что поступил умнее пацанов – привязал к перилам веревку, чтобы без помех выбраться по ней назад, – Хребет захихикал безумным смехом. – Этот день стоил мне пряди седых волос… Идиот… Там все то же – тьма! Пошел вперед – исчез свет в дверном проеме. Испугался… Развернулся, пошел по веревке назад… Прошел метров триста – впустую! Веревка тянется, и нет ей конца и края! Развернулся, опять пошел вперед… потом побежал… не помню… кажется я все время бежал… Потерял веревку… Паника, черная паника! Застилает разум, стучит по мозгам! Тьма лезет прямо на свет фонаря, вяжет его, как живая!.. Никак не отойду от этого кошмара… Вышел я только к вечеру и вышел не на второй этаж, как пацаны, а в ту же дверь, куда и вошел… Пространство закольцовано!.»
«Двадцать третье июня. Шестнадцать часов тридцать одна минута.
Голова пухнет от мыслей! Я не могу систематизировать свои наблюдения! Все, что вижу, – пишу в тетрадь или на диктофон, – но этого мало, катастрофически мало! Мозг не в состоянии осмыслить все сразу и провести аналогии, параллели! Мне сюда хотя бы простейший ноутбук!..»