– Запись? – спросил Сашка. – Или другие перестукивались… Как вообще можно различить, кто там морзянкой передает? Ладно бы голос…
– Связист, если он долго работает, начинает почерки различать, – покачав головой, ответил бородач. – Вот и у меня тогда сомнений не было, да и теперь нет. А на счет записи… Слушайте, что дальше было.
Нацепил я, значит, наушники, дальше слушаю. Пищит морзянка – а я весь разговор чуть не до словечка вспоминаю… Вот сейчас Петька про начальника смены рассказывает, а потом про солдат распоясавшихся начнет… И точно, так и есть! А вот сейчас я у него про резервный воздуховод спрошу, а он ответит, что нет у них такого, в проекте не был заложен, да и потом не достроили – и нате вам, именно это и слышу. А надо вам сказать, что с тех пор, как погиб Петька, я чуть ли не каждый день об их бункере думал, много раз выход из положения искал. И были кой-какие мыслишки… В таком большом бункере запасной выход обязательно должен быть – длинный коридор, который в стороне на поверхность выходит. Вдруг его не засыпало? Или еще как-то подумалось про потерны – кабельные каналы – в которых к бункеру кабеля подходят. По ним ведь тоже далеко можно уйти! И как же я жалел, что в те дни, когда товарищ мой там погибал, мне эти мысли в голову не пришли! Глядишь – жив бы был Петька!..
Слушаю я морзянку, вспоминаю – и вдруг шальная мыслишка мне в голову вползает потихоньку… Что если, раз тогда не получилось, так хоть сейчас передать? Понимаю разумом, что чушь это, что уже даже то, что я этот разговор слышу – бред несусветный, фантастика… А мысль все настойчивее и настойчивее стучится, и уже рука к ключу тянется… Дождался я паузы в передаче, когда Петькин ключ умолк – и как выстрелю в эфир! Разум-то забыл, а руки ключ помнят! Без ошибок все отстучал – и про запасной ход, и про потерну… Сижу, жду… потею… И слышу я вдруг Петькин ключ…
Словно морозом меня продрало! Отвечает мне Петька… Мне! Отвечает! Да Петька ли? И откуда – с того света?.. Нет, говорит, Кирюха, нету у нас запасного выхода. И потерны узкие, не проберешься… Я сижу ни жив не мертв, слушаю… Только Петька отстучал – а тут я в ответ. Только не я – этот, а я – тот, что пять лет назад за ключом сидел! Слышу – спрашивает. Неуверенно так спрашивает: кто передает, назовись… Петька ему – ты что, Кирюха, это ж ты сам и стучал. А я – тот, пятилетний – отвечаю: нет, не я это. Ключ мой, но не я вовсе! Кто передает?! Тут и Петька тоже в эфир – кто передает?! Назовись! Кто передает?! – бородач умолк и дрожащей рукой стер выступившие на его лбу крупные капли пота. – Не выдержал я тогда. Бросил наушники, радиостанцию отключил и месяц, наверное, к ней не подходил вовсе. А после уж и не до того стало. С провиантом перебои начались, с патронами, солярой… Словом – ушел я оттуда, так радиостанцию и не включив больше. Но частоту – частоту до сих пор помню…