— Я могу взять это? — спросил Еремей. Он стоял рядом с охотником и указывал на вожделенную берданку.
— Давай! Давай! — заорал Бегун. — Делай что-нибудь! — В парабеллуме кончилась обойма, а пинчеровский «Макаров», будто отказываясь стрелять по своим, закусил первый же патрон. Он судорожно дергал затвор, ломая ногти, пытался выцарапать смятую гильзу.
Еремей забрал винтовку из тряпичных рук, на торопясь, проверил целик и мушку, посмотрел, легко ли ходит затвор, дунул в ствол.
Чекисты приближались, перебегая из одной ниши в другую.
— Стреляй! — Бегуна уже колотило от напряжения. Павлик сидел ни жив ни мертв, забившись в угол, зажав уши ладонями.
Еремей достал из-за пазухи мешочек с патронами, первый дослал в ствол, другие зажал по одному между пальцев левой руки.
— Стреляй! — чуть не плакал Бегун.
Еремей притер приклад к плечу, держа ствол под углом вверх, и неожиданно спокойно шагнул из ниши в коридор. Ближний чекист вскинул было пистолет. Еремей выстрелил на мгновение раньше, звонко цокнула пуля по металлу, и пистолет, кувыркаясь, полетел на пол. Чекист взвыл, схватившись за выбитую кисть.
Неуловимым для глаз движением Еремей одной рукой оттянул затвор, другой положил новый патрон — и второй пистолет оказался на полу.
Бегун подхватил Павлика на руки и, закрывая его собой, бросился к выходу. Еремей медленно отступал следом, не спуская ствола с крестьянской избы, где затаился третий чекист. Вслепую переступил порог, захлопнул за собой черный ход и отскочил в сторону — тотчас три пули с треском пробили дверь. Еремей на ходу запрыгнул в машину, и «единичка» вылетела со двора перед носом стоящей у парадного подъезда «норушки».
Чекисты, подбирая оружие, кинулись к машине. Мятый, со всклокоченной бородой Гриша выбрался из каменного века и встал посреди коридора, потрясенно оглядывая свой разгромленный музей…
«Единичка» с «норушкой» на хвосте промчались через сонный город, разрывая благостную тишину визгом шин и ревом моторов. Мелькнул мимо по-прежнему дремлющий в телеге возница, парочка усыпанных шелухой девок застыла посреди дороги, разинув рот, глядя на стремительно приближающиеся машины. Бегун отчаянно давил на сигнал. Девки наконец расцепили руки и брызнули в разные стороны.
— А говорил — нельзя целиться в людей. Даже понарошку, — сказал сзади Павлик.
— Смотря в кого, — сквозь зубы ответил Бегун, поглядывая в зеркало на «Волгу», из окна которой показалась рука с пистолетом. — Голову убери! — он бросал машину по всей ширине дороги, не давая прицелиться.
После третьего выстрела пуля прошила «единичку» навылет: заднее стекло рассыпалось в пыль, на лобовом расползлась паутина трещин.