– Вот ты о чем. Я думаю, что человек даже не физически должен совершенствоваться, а психологически. Влюбиться, например! Тогда и походка, и осанка, и глаз горит, – сказал он.
– Я не знаю. Думала, легче добиться физическими упражнениями, но и это не удалось, – вздохнула она.
– С тобой все в порядке, почему ты о себе такого мнения, что тебе надо что-то менять? Откуда такие мысли? Ты нормальная женщина, не поддавайся на провокации!
– А тебе не все ли равно? Чего в душу лезть? – насупилась она.
– Все-таки у тебя несносный характер! – вздохнул следователь. – Понятно, что одна…
– А чего тебе до моего характера? На себя посмотри! Пиджак мятый, лицо усталое, небритое, едите тут эти столовские котлеты! Много чего достиг? Еще меня учить будешь!
Герман даже жевать перестал.
– Чего смотришь? – поинтересовалась она с вызовом в голосе.
– Не знал, что произвожу такое печальное впечатление. Вот задумался о своем бедственном положении, – ответил он, слегка прищурив глаза.
– Я бы на твоем месте серьезно задумалась, – подбодрила его Серафима, стараясь не замечать, что он явно над ней издевается. – Сколько я вам должна за еду?
– Не смеши меня, нисколько.
– Небось зарплата небольшая? Служащий! – ехидно сказала Серафима.
– У меня есть дополнительный заработок, – заверил ее Герман Геннадьевич, – и я пока в состоянии угостить женщину котлетой.
– А я вам не женщина! – гордо выкрикнула она.
– Хорошо! Покормить раненого! Так понятнее?
Серафима вспомнила свое отражение в зеркале и вздрогнула.
– Да, раненому можно помочь. Это как нищему подать. Спасибо за сок.
– Не за что. Пей, пожалуйста, только не лопни, – ответил Герман.
– Вот до сих пор не понимаю, что мне в тебе так не нравится. Раздражаешь ты меня чем-то, и очень сильно, – честно сказала она.
– Я не виноват, – пожал он плечами, уплетая еду, – хотя знаю, что не сахар.
– Надеюсь, ты взял у меня свою визитку? Так, на всякий случай.
– Думаешь, что опять где-то потеряешь сознание и снова позвонят мне? – спросил Герман Геннадьевич. – Не лучше ли попросту не попадать в такие ситуации? Чего еще задумала?
Серафима уныло жевала.
– Разве я специально? Вообще жизнь как-то перевернулась в последнее время. Постоянно во что-то влипаю.
Герман Геннадьевич очень внимательно посмотрел на нее.
– Ответишь мне на один вопрос, только честно? – спросил он.
– Постараюсь.
– Вот если ты, не дай бог, конечно, снова попадешь в глупую или опасную ситуацию, тебе есть кого позвать на помощь? Есть такой человек? Ты обещала говорить правду!
– Ну и вопросы у тебя, – смутилась Серафима, – словно в душу влезаешь. Если говорить о ситуации, где нужна сильная мужская рука, то нет такого человека. Я ответила тебе честно, и мне это не понравилось, я комплексую. Прекрати меня мучить.