Мирья проследила за взглядом Йоакима и, кивнув, сказала:
— Ульф. Он ушел играть в хоккей, вот почему вы его не застали.
— Так ты живешь с этим хоккеистом?
— А тебя это шокирует?
Йоаким молча покачал головой.
— Хорошо, потому что не все такие, как ты. Даже Катрин думала, что женщины в моем возрасте не нуждаются в сексе. Но Ульф не жалуется, а я и подавно.
— Скорее ты им гордишься.
— Не без этого, — сказала Мирья со смехом. — Любовь слепа.
Сделав глоток кофе, она зажгла сигарету.
— Женщина-полицейский из Марнэса продолжает расследование, — сказал Йоаким. — Она мне пару раз звонила.
Ему не было нужды объяснять, какое расследование он имеет в виду.
— Вот как… — произнесла Мирья.
— Конечно, Катрин это не вернет, но может дать ответы на вопросы.
— Я знаю, почему она утонула, — внезапно сказала Мирья.
Йоаким поднял глаза:
— Знаешь?
— Все дело в хуторе.
— Хуторе?
Мирья засмеялась сухим злобным смехом.
— На этом доме проклятие, — заявила она. — Он приносит несчастье и разрушает жизни всех семей, отважившихся в нем поселиться.
Йоаким посмотрел на тещу и произнес с недоумением:
— Как можно обвинять во всем дом?
Мирья затушила сигарету.
Йоаким решил сменить тему разговора.
— На следующей неделе у меня будут гости, — сказал он. — Старик, который много знает об истории этих мест. Герлоф Давидсон. Ты его знаешь?
— Нет, — ответила Мирья, покачав головой. — Но его брат Рагнар жил по соседству с хутором. Его я знала.
— Вот как… Герлоф обещал рассказать мне историю Олуддена.
— Я тоже могу рассказать, если тебе так интересно.
Она снова отпила кофе с водкой. Глаза Мирьи подозрительно блестели: видимо, спиртное уже начало действовать.
— Как вы оказались на Олуддене? — спросил Йоаким. — Ты и твоя мать?
— Арендная плата была низкая. А это было самое важное для мамы. Она покупала краски и кисти на свою скромную зарплату уборщицы, и нам постоянно не хватало денег.
— Хутор уже тогда был в таком плачевном состоянии?
— Да. Он тогда по-прежнему принадлежал государству, но время от времени сдавался в аренду за небольшие деньги… каким-нибудь крестьянам, которые не собирались в него вкладываться. Мы с мамой единственные согласились жить в пристройке зимой.
Она допила кофе с водкой. Из гостиной донесся детский смех.
Йоаким подумал около минуты и спросил:
— Катрин говорила с тобой об Этель?
— Нет, а кто это?
— Моя старшая сестра. Она умерла в прошлом году. Ровно год назад. Она была наркоманкой.
— Наркоманкой?
— Да, употребляла всякую дрянь, но в основном героин.
— Я никогда особо не употребляла наркотики, но соглашусь с Тимом Лири и Хаксли.