— В чем?
— В том, что наркотики расширяют сознание. Это очень полезно для нас, художников.
Йоаким неподвижно устремил взор на тещу. Ему вспомнился пустой взгляд Этель. Теперь он понимал, почему Катрин никогда не рассказывала об Этель матери. Йоаким быстро допил кофе и, бросив взгляд на часы, показывавшие четверть девятого, сказал:
— Нам, пожалуй, пора домой.
— Как вам понравилась бабушка? — спросил Йоаким у детей в машине по дороге на хутор.
— Она добрая, — ответила Ливия.
— Вот и хорошо.
— Мы снова туда поедем? — спросила девочка.
— Может быть, — кивнул Йоаким. — Но не скоро.
Он решил пока повременить с улучшением отношений с тещей.
19
— Моя дочь вчера звонила, — сказала старушка, сидевшая рядом с Тильдой на диване.
— Вот как? И что она сказала? — спросила ее товарка.
— Ей надо было излить душу.
— Излить душу?
— Ага, хоть раз в жизни, как она сказала. Еще она сказала, что я никогда ее не поддерживала. «Ты всегда думала только о себе и об отце» — так она говорила. Всегда. А я, говорит, всегда была на втором месте.
— То же самое твердит и мой сын, — пожаловалась другая старушка. — Точнее, не совсем то же самое. Звонит раз в год на Рождество и обвиняет меня в том, что я его избаловала. Говорит, я своей чрезмерной любовью испортила ему жизнь. Так что не бери в голову, Эльза!
Тильда посмотрела на часы. Ей неловко было подслушивать чужие разговоры. Прогноз погоды уже должен был закончиться, поэтому Тильда поднялась и постучала в дверь комнаты Герлофа.
— Войдите, — тут же сказал старик.
Герлоф сидел у радиоприемника, полностью одетый.
— Поехали? — Тильда протянула ему руку.
— А куда? — спросил он, словно действительно не помнил.
— В Олудден, — ответила Тильда.
— Ах да… но что мы там будем делать?
— Говорить. Владелец интересуется историей хутора. Я сказала, что ты можешь ему кое-что рассказать.
— Историей? — Герлоф поднялся. — Так меня теперь официально признали помешавшимся старичком, который, раскачиваясь в кресле-качалке, курит трубку и рассказывает истории о местных привидениях?
— Да что ты, Герлоф. Мы просто хотим помочь ему справиться с горем.
— С горем? В горе нет ничего веселого, сказал старичок, перепутав могилы.
Взяв трость, Герлоф направился к выходу со словами:
— Ладно, поедем, поговорим с ним.
Тильда, взяв старика под руку, спросила:
— Может, взять кресло на колесиках?
— Не нужно, — ответил Герлоф. — Сегодня ноги меня слушаются.
— Может, надо кого-то предупредить, что мы уезжаем?
— Нет, это их не касается.
Шла вторая неделя декабря, и Тильда с Герлофом были приглашены на кофе в Олудден, чтобы Йоаким и Герлоф могли наконец встретиться.