— Что это?
— Люди, погибшие на хуторе, — ответила Мирья шепотом. В голосе ее слышно было волнение. — Родственники вырезали здесь их имена… Эти были здесь, когда я была маленькой, а вот эти — совсем новые.
Она показала на имена у самого пола. «Славко», — прочитал Йоаким.
— Наверно, беженцы, — сказал он. — Они останавливались на Олуддене пару лет назад. — Он посмотрел на Мирью: — Но зачем вырезать имена погибших?
— А зачем люди ставят памятники на могилах?
Йоаким подумал о надгробном памятнике для Катрин, который он выбрал на прошлой неделе. Камень должны были доставить перед Рождеством. Он посмотрел на Мирью.
— Чтобы не забыть, — нехотя произнес он.
— Вот именно.
— Ты об этом говорила с Катрин?
— Да, еще летом. Она заинтересовалась. Но не знаю, ходила ли она сюда.
— Я думаю, да, — проговорил Йоаким.
Мирья провела пальцами по вырезанным буквам.
— Когда я подростком обнаружила эту стену, я читала их снова и снова, представляя, кем они были, что они делали на хуторе, почему умерли… Трудно перестать думать о мертвых, не так ли?
Йоаким молча кивнул.
— И я слышала их, — продолжала Мирья.
— Кого?
— Покойных. — Мирья наклонилась ближе к доскам. — Если прислушаться, можно услышать, как они шепчутся.
Йоаким прислушался, но ничего не услышал.
— Я написала книгу об Олуддене, — сказала Мирья по пути к лестнице.
— Да?
— Я подарила ее Катрин, когда она переехала сюда.
— Она ничего не говорила.
Внезапно Мирья остановилась, словно что-то увидела на полу. Нагнувшись, она подняла сломанный ящик и посмотрела на пол.
На полу были вырезаны имена и дата: Мирья и Маркус, 1961.
— Мирья… — прочитал Йоаким. — Так ты тоже написала здесь имя?
Она кивнула.
— Мы не хотели писать на стене и сделали надпись на полу.
— Кто такой Маркус?
— Мой парень. Маркус Ландквист.
Больше Мирья ничего не сказала. Вздохнув, она перешагнула через имена и пошла дальше к лестнице.
Они расстались во дворе. От былой энергии Мирьи не осталось и следа. Она бросила прощальный взгляд на хутор, пообещав:
— Я, может, еще заеду.
— Конечно, — кивнул Йоаким.
— А ты приезжай в Кальмар с детьми. Я угощу их соком и плюшками.
— Конечно… но если Распутину здесь не понравится, я его верну.
— Только попробуй, — ухмыльнулась Мирья.
Она села в «мерседес» и уехала. Проводив машину взглядом, Йоаким повернулся к морю. Где же кот? Дверь в сарай была приоткрыта: они забыли ее закрыть. Темнота за ней манила Йоакима как магнитом. Он снова вошел в темный и холодный коровник. Ощущение у Йоакима было такое, словно он входит в церковь. Забравшись по лестнице на сеновал, он прошел к дальней стене и перечитал все имена на стене — одно за другим. Прижался ухом к стене, но ничего не услышал. Тогда он поднял с пола гвоздь и тщательно выцарапал на стене имя — Катрин Вестин — и дату. Закончив, он сделал шаг назад. Теперь воспоминания о Катрин не сотрутся из памяти. На душе у Йоакима полегчало.