Лиза огляделась по сторонам.
— Здесь очень сильные энергетические потоки, — повторила она сказанное накануне вечером. После чего тихо прибавила: — Ты не чувствуешь присутствие Катрин? Тебе не кажется, что она задержалась здесь, чтобы присматривать за вами?
Поколебавшись, Йоаким кивнул:
— Да, кажется.
И замолчал. Ему хотелось с кем-то поделиться тем, что произошло, но он чувствовал, что Лиза не самый подходящий для этого человек.
— Мне надо собрать вещи, — сказала она.
Спустя четверть часа Йоаким снова стоял у окна в кухне, глядя, как отъезжает машина супругов Хесслин. Он стоял, пока свет фар не исчез на горизонте и хутор снова не погрузился во тьму. В доме по-прежнему было тихо.
Оставив свет в коридоре включенным, Йоаким проверил, спят ли дети, и вернулся в спальню. Он долго лежал в кровати, вглядываясь в темноту.
В понедельник с утра Йоаким отвез детей в сад и принялся за последнюю спальню на нижнем этаже. Наклеивая обои, он прислушивался к звукам на улице, но ничего не слышал.
Йоаким поработал пять часов, пообедал, и к двум все было уже готово. Сварив себе чашку кофе, он вышел на веранду и вдохнул холодный воздух. Солнце уже садилось, на хуторе сгущались сумерки. Но Йоаким ясно видел, что дверь в коровник опять приоткрыта.
Надев куртку, он снова вышел на улицу.
Двадцать шагов до коровника. Йоаким распахнул тяжелую дверь и вошел в темноту. Нащупав на стене старый выключатель, он повернул его, и бледный свет залил каменный пол и пустые стойла.
В коровнике было тихо. Похоже, даже крысы не желали селиться здесь.
В каждое новое посещение Йоаким обнаруживал новые вещи, и на этот раз заметил, что пол подметен. Кажется, Катрин что-то говорила о том, что прибрала здесь в начале осени.
Йоаким посмотрел на лестницу, ведущую наверх, вспоминая, как поднимался на сеновал вместе с Мирьей Рамбе. Внезапно ему захотелось снова увидеть надписи на стене, что она показала ему тогда.
Поднявшись наверх, Йоаким с удивлением обнаружил, что лучи заходящего солнца проникли в окна сеновала и осветили помещение. Он осторожно пробрался среди разного хлама, лежавшего на полу, и оказался у дальней стены. В бледном свете солнца ясно видны были надписи, вырезанные на стене. На самой нижней доске — имя Катрин и дата. Его Катрин. Йоаким прочитал имя. Снова и снова.
Щели между досками были узкими и черными, но ему показалось, что в них можно что-то увидеть. Внезапно у него возникло ощущение, что перед ним не внешняя стена коровника. Пора было уже забирать детей, но Йоаким все равно вышел наружу и обошел сарай вокруг, пересчитывая окна: одно, два, три, четыре, пять. Затем он снова поднялся на сеновал.