И ради чего все это, думала Фиб. Что они нашли здесь? Где теперь отвага и красота Арбеллы и где ее дитя, которое могло провести счастливое детство в замке своих предков? Нужно вернуться домой, думала она. Я должна убедить Марка, а если не удастся — поеду одна. Никто не заставит меня родить несчастного ребенка на этой враждебной земле. Фиб повернулась и пошла по тропинке в поле. Дойдя до какого-то дерева, она остановилась и прислонилась к нему, но перед глазами ее была не пустошь, а прекрасное видение. Она видела отца и мать, с улыбкой протягивавших к ней руки. Видела сзади них большой зал, украшенный зеленью и цветами в честь дня святого Иоанна, слышала пение сестер за прялками. Она как будто ощутила свежесть простыни на резной дубовой кровати, на которой лежит она, Фиб, и рядом с ней ребенок. Они в безопасности, под надежной опекой матери и бабушки, а лучи солнца, не здешнего, палящего, а ласкового, пробиваются сквозь оконные стекла. Фиб вдруг зарыдала и, спотыкаясь, пошла по тропе, пока кто-то не коснулся ее плеча.
Она подняла голову и увидела мистера Джонсона. Щеки его стали впалыми и бледными, волосы были растрепаны. По траурному обычаю, он срезал все пуговицы и шнурки на своей одежде.
— Миссис Ханивуд, — с трудом проговорил он, — не зайдете ли вы ко мне? Я должен кое-что передать вам.
Фиб кивнула, и они молча пошли в дом Джонсонов. Бросив взгляд на постель умершей, Фиб отвернулась.
Исаак Джонсон открыл ящик стола.
— Она очень любила вас, — сказал он севшим голосом так, что Фиб пришлось наклониться, чтобы его расслышать.
— И я ее любила, сэр.
Джонсон порылся в каких-то бумагах.
— Я теперь еду в Бостон. Там много работы, и я сомневаюсь, что у меня будет много времени, прежде чем мы увидимся с Арбеллой снова. Болезнь вцепилась в меня крепко. Это воля Божья. Вот, моя жена оставила несколько писем, одно из них касается вас, и я должен отдать вам его.
Он вручил Фиб письмо, а она, развернув его, молча смотрела на строчки, написанные красивым почерком.
— Я не могу его прочесть, сэр, — чуть слышно сказала Фиб.
— Ах да… конечно… — Джонсон забрал у нее письмо; Фиб видела, что он хочет побыстрее остаться наедине со своим горем.
— Оно предназначалось ее сестре, леди Сьюзэн Хэмфри, но так и не было закончено. — Он начал читать, стараясь, чтобы голос его звучал ровно.
«Не получав ни строки из дома, я решила написать тебе снова, дорогая сестра, пользуясь случаем передать письмо с капитаном «Льва». Я стараюсь не думать о возвращении, но это мне, к моему стыду, не всегда удается. Здесь есть люди мужественнее меня.