И это случилось снова – снова возникло это долгое, тягучее, как клей, мгновение, в которое опять уместилось бессчетное количество мыслей и весь мир, что был вокруг. Когда капюшон развернулся в его сторону, обратившись к нему тенью вместо лица, Курт понял, что не успеет – ничего не успеет. Даже попытаться. За это долгое мгновение он понял, что сделать не может ничего – ни отпрыгнуть в сторону, как от выстрела, ни закрыться, как от удара мечом, ни уклониться – НИЧЕГО. Что может только ждать смерти – глупой, бессмысленной и напрасной; и ждать осталось недолго…
Удар голоса о воздух прозвучал снова, и в голове точно бы что-то взорвалось, словно вены в висках лопнули, а глазам вдруг стало горячо, как будто его окунули в поднимающийся над углями дым – прожигающий насквозь, но вместе с тем ледяной, как сугроб у порога в февральскую метель. Курт покачнулся, схватившись за камень жертвенника, ненавидя себя за слабость, за свое самомнение, из-за которого случилось все, что случилось, из-за которого сейчас погиб человек – так же, как погибнет теперь и он, бесполезно.
– Не может быть! – голос из-под капюшона вырвался со свистом, и сквозь соленый туман на ресницах он увидел, как фигура отступила назад, к стене.
Не может быть, повторил Курт мысленно, выпрямляясь и чувствуя, как боль уходит, как рассеиваются цветные звезды в глазах, а трое напротив смотрят на него с опасением, почти со страхом; им не хочется вступать в бой с человеком, выжившим после такого…
Он не стал задумываться больше о случившемся; почему это произошло и как, выяснить можно и после, если будет возможность, если будет еще в этом смысл, а сейчас – прыжок вперед сквозь остатки боли, пока те трое не опомнились, пока в шоке, пока ошеломлены происходящим.
Удар заточенной стальной полосой в правой руке, как плетью, достигает цели сразу, с чавкающим свистом прочертив алую полосу по горлу не успевшего отскочить стража. Один.
Плотный, коренастый Петер метнулся чуть в сторону, обходя продолжающее извиваться лезвие, пригнулся, не пытаясь сблокировать стальную змею, вывернулся у спины; разворот и шаг – но не назад, а вперед, вплотную, нанизывая тяжелое тело на серп ритуального ножа в левой руке. Второй.
…Миг? Два?..
«Если после пятнадцати мгновений боя противник все еще не побежден – думай, что ты сделал не так»… Мессир Сфорца мог бы гордиться, будь он здесь…
Сейчас должен быть второй удар, сейчас человек в капюшоне должен собраться и попробовать снова. Сколько времени ему нужно для того, чтобы повторить свою попытку? Тоже мгновение? Больше? Меньше?..