– Как вы могли подумать обо мне столь дурно, госпожа фон Шёнборн; призываю вас понять мое беспокойство – мы не имели удовольствия видеть вас всю зиму…
– Словом, вы желаете знать, майстер инквизитор, удостаивалась ли я участия в необходимых службах, верно? – перебила та, тихо засмеявшись, и торжественно кивнула: – Да, все должные требы были исполнены в моей замковой часовне; если вам желательно знать, отчего я не являлась в Кёльн, вы просто могли бы спросить об этом откровенно. Тогда я бы ответила вам, что этой зимой мое здоровье значительно пошатнулось, и я едва могла подняться с постели. Вы удовлетворены?
– Не сочтите наше усердие неуважением, госпожа фон Шёнборн, – вмешался Райзе. – Служба вынуждает временами задавать весьма обидные вопросы.
– В самом деле? – она улыбнулась еще веселее, почти озорно, склонив к плечу голову. – Майстер инквизитор, как вы полагаете, если бы я всю зиму просидела над ужасными запретными гримуарами, тщась вызвать в наш грешный мир жутких богопротивных созданий – в ответ на ваш вопрос я бы вам об этом сказала?
– Не знаю, – без смущения улыбнувшись в ответ, пожал плечами тот. – Сказали б?
– Всего вам доброго, господа дознаватели, – вновь засмеялась дама, разворачивая коня; стражи бросили на инквизиторов уничтожающий взгляд, служанки – негодующий, а Ланц посмотрел в удаляющуюся тонкую спину с аппетитом.
– Вот кого я бы с удовольствием исповедал, – произнес он неспешно и, обернувшись к приятелю, подмигнул: – Хотел бы я знать, что она повествует нашему святому отцу.
– Я бы предпочел допросить, – со смаком возразил Райзе. – С обыском. А вот академист сражен наповал. Что, Гессе, весна пришла?
Курт с усилием отнял взгляд от светлого затылка впереди, видя, что молчаливый Бруно, стоящий за его плечом, скрывает глумливую ухмылку; стараясь не замечать откровенной насмешки в глазах сослуживцев, он кивнул вслед удаляющейся процессии:
– Кто это?
– Ну, это просто непростительная невежественность, – с издевательской улыбкой протянул Ланц. – Почти полгода в Кёльне – и не знать нашу прекрасную госпожу… Мы имели счастье лицезреть пфальцграфиню Маргарет фон Шёнборн, к тому же – племянницу рейнского герцога Рудольфа фон Аусхазена, двоюродную племянницу князь-епископа Кёльнского; владелицу того большого и страшно дорогого дома, мимо которого ты идешь в Друденхаус, а также не слишком большого (по сравнению с замком дяди-герцога), но также дорогого замка с хорошими землями неподалеку от Кёльна – наследство от покойного мужа.
– Она вдова? – уточнил Курт, и Райзе расплылся в улыбке: