— Вот еще иллюстрация, — сквозь зубы сказал Немиров.
Любимов вытирал платком влажное от пота, сразу обрюзгшее лицо. Он мог бы сказать в свою защиту, что не раз требовал укомплектования второй смены рабочими и мастерами, но спорить и доказывать у него уже не было сил.
— А вы приуныли, — заметил Немиров, теряя охоту ругать начальника цеха. — Разве можно руководителю так раскисать от критики!
— Я думаю не о критике, а о новой задаче, — раздраженно сказал Любимов.
— Так вы же сегодня всю задачу на мои плечи переложили: сделай да подай готовеньким, — съязвил Немиров и в упор недобрым взглядом поглядел на Любимова. — Вы вот что, Георгий Семенович: спутали партбюро цеха с докладом у директора — плохо! Продумали все претензии цеха — хорошо! Но теперь хватит! Я директор завода, я и позабочусь. А вы думайте да организуйте, чтоб цех сработал. Тут дело ваше, и за вас никто не провернет. Вот так! Да поторапливайтесь, потому что время не ждет.
Диденко вышел из цеха вместе с главным конструктором. После долгого, утомившего обоих заседания была особенно приятна свежесть ночного воздуха.
— Подмораживает, — сказал Котельников. — Смотри-ка, лужи затянуло.
— Жаль, коньки домой снес, а то бы заглянуть на стадион…
— Катался нынче зимой?
— А как же? На моей работе да перестать спортом заниматься — через год обрюзгнешь, вот как Любимов, будь он неладен!
Котельников усмехнулся, покачал головой:
— Знаешь, Николай Гаврилович, есть люди, с которыми весело работать, а есть — с которыми скучно. Помнишь Горелова? Ведь какой угрюмый на вид мужик... а работать с ним было весело, искорка в нем настоящая и до людей у него жадность — ко всякому присмотрится, от всякого возьмет все, что тот может дать. А Любимов и приветлив, и культурен, и человек знающий, а работать с ним, ох, как скучно!
Диденко ответил не сразу. Напоминание о Горелове было ему неприятно, потому что в крупном споре из-за снятия Горелова Диденко пришлось отступить, сдаться. Был он тогда молодым парторгом, только что выдвинутым из цеховых секретарей. Новый директор восхищал его и немного подавлял. Напористый, скорый на смелые решения и крутые меры воздействия, Немиров тогда беспощадно снимал, понижал в должности, подхлестывал выговорами работников, которые плохо справлялись с делом или не умели примениться к новым задачам производства. Снял он и Горелова — в один день, не посчитавшись с возражениями парткома. Диденко ринулся в бой, поддержанный многими коммунистами, а затем и райкомом. Немиров уперся, настоял на своем, да еще обвинил своего парторга в том, что тот не сумел занять объективную позицию в вопросе о начальнике цеха, с которым долго проработал «душа в душу»... Диденко сделали замечание: «Что же вы, Николай Гаврилович, лезете в драку с директором, вместо того чтобы помочь ему навести порядок»...