— Горелов тогда допустил много ошибок, — неохотно сказал он теперь, стараясь быть вполне объективным. — При Любимове дела пошли лучше, разве не так?
— Так, — согласился Котельников. — Но сейчас, Николай Гаврилович, начинается новая полоса... и что-то нет у меня уверенности в нем... Ну, до дому?
— Да, пора.
Они расстались на трамвайной остановке. Диденко уехал первым, стал на задней площадке и смотрел, как убегали из-под вагона, будто живые, рельсы, как издалека наплывали цветные огоньки следующего трамвая, как бежал рядом, то отставая, то нагоняя, голубой троллейбус... Да, начинается новая полоса, может быть самая трудная из всех, какие были. Кто выдержит, а кто сойдет с круга, не дотянув?
В середине недели крепко подморозило и, хотя снег на солнце все-таки подтаивал, к вечеру лед обещал быть хорошим. Конькобежцы цеха сговаривались встретиться вечером на катке, многие звали и Аню — приходите, последний лед!
Аня отнекивалась — некогда.
Уходя с завода, она видела группы молодежи с коньками под мышкой, направляющиеся к заводскому стадиону. Мимо нее пробежала Валя Зимина, тоже с коньками и в затейливом свитере и шапочке — и то и другое очень шло ей. За нею с мрачным лицом прошел Аркадий Ступин — без коньков, с папиросой, ожесточенно зажатой в зубах.
Аня уже пришла домой и расположилась заниматься, как вдруг подумала: ну а я-то что же? Почему я не пошла вместе с другими: разучилась или состарилась? Да нет, какая ж это старость — тридцать два года?! Вот если распустишься, сама себя запишешь в старики — тогда и начнешь дрябнуть. Душой дрябнуть. Не хочу! Не поддамся!
Собраться — дело нескольких минут. Ничего, что нет спортивного костюма, — суконное платье и шарф вполне заменят его. А коньки можно взять напрокат.
Еще на подходе к стадиону Аня попала в ту особую атмосферу, что возникает сама собою при всяких спортивных сборищах. Конечно, молодежь задавала тон, но попадались и пожилые люди, а перед совершенно седым конькобежцем в щегольском обтягивающем костюме и специальной, облегающей голову шапочке почтительно расступались:
— Здравствуйте, Николай Анисимович!
— Дядя Коля, привет!
И от группы к группе неслось:
— Дядя Коля пришел! Глядите, Николай Анисимович тут!
Скинув в раздевалке пальто, Аня сразу почувствовала морозный холод, врывающийся снаружи в открытую дверь, но это ее мало тревожило: побегаю — мигом разогреюсь. Хорошо, что есть теплые носки, ботинок прочно охватит ногу, а все остальное — чепуха!
Сдвинула на лоб шапочку, закинула концы шарфа за плечи, чтоб не мешали. Неуклюже протопав по мокрому полу раздевалки, Аня вышла на ледяную аллейку, которая вела на каток, смело побежала и тут же споткнулась: то ли конек застрял в трещине, то ли отвыкла за столько лет.