В 1980 году любопытные мемуары Бажанова увидели свет отдельным изданием[65]. В своих воспоминаниях бывший технический секретарь Политбюро сообщил читателю немало важных и познавательных подробностей по истории внутрипартийной борьбы 20-х годов и представил характерные портретные описания лидеров ВКП (б). Но, к сожалению, степень аутентичности сообщенных Бажановым сведений установить крайне сложно. Несомненным фактом остается лишь действительное назначение 9 августа 1923 года автора мемуаров помощником Генерального секретаря ЦК РКП (б) И. В. Сталина и техническим секретарем Политбюро.
В своих воспоминаниях Б. Г. Бажанов впервые рассказал о своей поездке в Финляндию в январе 1940 года с целью формирования антисталинской Русской народной армии из пленных красноармейцев и чинов Русского общевоинского союза, создание которой санкционировал непосредственно маршал К. Г. Маннергейм.
Помимо книг В. Зензинова и Б. Бажанова, определенный интерес представляют собой документы, касающиеся деятельности Русского общевоинского союза во время Зимней войны. Сначала несколько слов об этой организации. Русский общевоинский союз был учреждён 1 сентября 1924 года в соответствии с приказом № 35 главнокомандующего Русской армией генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля и первоначально объединял в своих рядах до 100 тысяч военнослужащих армии и флота, бежавших из России. В эту цифру включены бывшие чины Дальневосточной армии генерал-лейтенанта Г. М. Семёнова, Северо-Западной Добровольческой армии генерала от инфантерии Н. Н. Юденича и прочих белых частей.
Особенно интересны дневниковые записи и письма генерала А. П. Архангельского (1872–1959), который был председателем Русского общевоинского союза в период с 22 марта 1938 года по 25 января 1957 года, Генерального штаба генерал-лейтенант (1917), участник Гражданской войны, он после эвакуации Русской армии из Крыма, в 1920–1926 годах, был начальником отделения личного состава штаба главнокомандующего генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля. Эти дневниковые записи позволяют судить о настроениях русской эмиграции и условиях, на которых она была согласна активно участвовать в Зимней войне.
Однако я вынужден констатировать, что русская эмигрантская историография мало дает нам для углубленного исследования проблемы советских военнопленных в Финляндии во время Зимней войны. Но даже такие скудные сведения нельзя сбрасывать со счетов, так как они помогают исследователям восстановить некоторые неизвестные моменты советско-финляндской войны 1939–1940 годов.
Впрочем, все вышеперечисленные источники информации о советских военнопленных в Финляндии обладают одной отрицательной чертой: К сожалению, ни одному из них нельзя полностью доверять. Финские официальные источники часто выдавали желаемое за действительное, скрывали правду или же трактовали события в своих интересах. Иностранные журналисты, посетившие места размещения пленных, свидетельствовали что советские военнопленные были дисциплинированны, охотно вступали с ними в разговоры. Многие военнопленные отрицательно отзывались о советских порядках и жизни в СССР Но здесь тоже необходимо отметить одну особенность. На нее обратил внимание В. Зензинов: «Многие пленные, несомненно, неискренни и явно подлаживались под вкусы вопрошавших». Действительно, во многих случаях так оно и было. Часть военнопленных поверила обещаниям финских властей не возвращать их в СССР. Соответственно они должны были выглядеть лояльными по отношению к Финляндии. Проявить такого рода лояльность можно было лишь путем выказывания негативного отношения к существующему в Советском Союзе строю. Иностранные журналисты интересовались положением дел в СССР. А так как большинство из них отрицательно относились к России и Сталину и, в свою очередь, выполняли заказ своих издательств и стран, то и вопросы, которые они задавали пленным, имели однобокую направленность. Естественно, что военнопленные, в большинстве своем колхозники, были не всегда довольны положением дел в деревне — большими налогами, голодом, отсутствием товаров первой необходимости (да и в городах были такие же проблемы). Поэтому многие их ответы были под стать вопросам. Кроме того, некоторые пленные считали, что их ответы могут облегчить их положение в плену.