— лагерь № 3 — 300
— лагерь № 4 700 мест[66].
При этом предполагалось, что можно увеличить количество мест, по крайней мере в несколько раз, путем сооружения дополнительных ярусов на нарах. Естественно, в данном случае и речи не могло идти о нормальном размещении пленных и соблюдении всех мер противопожарной безопасности и личной гигиены. Впрочем, считал ось, что это будет лишь крайняя мера, к которой можно прибегнуть в исключительном случае.
Стоит отметить, что созданные лагеря не были готовы к приему русских. По планам их оборудование должно было закончиться лишь к 7 декабря 1939 года. К этому времени должны были быть назначены начальники лагерей, утверждены штаты охраны, определены нормы продовольственного снабжения, медицинского обслуживания и т. п. То есть только через неделю после начала Зимней войны лагеря могли полноценно функционировать.
В Финляндии советские солдаты и командиры содержались как в лагерях для военнопленных, так и в тюрьмах городов Турку, Миккели, Каяни. Режимы содержания в лагере и тюрьме отличались, но везде режим был довольно жестким и выстраивался согласно следующему распорядку дня:
Подъем в 6 утра.
Утренний чай с 6 до 7 часов.
Работа 7.15 до 17 часов.
Завтрак с 11 до 12 часов.
Обед с 17 до 18 часов.
Прогулки ½ часа с 9 до 10 или с 15 до 16 часов.
Отбой в 21.00.
Режим, установленный для офицеров и политработников, которых старались разместить отдельно от рядовых, был более жестким. Так, если рядовой состав каждый день выводили на прогулку, то политработники этого права не имели. В редких случаях их выводили под усиленной охраной на улицу на 30 минут. То есть политработники находились скорее на положении заключенных, чем военнопленных. Такой же режим содержания применялся к бойцам-десантникам и к летчикам даже в госпиталях. В. Зензинов в феврале 1940 года посетил одного такого раненого. К сожалению, журналист не называет его имени, упоминая лишь, что это был стрелок-радист бомбардировщика. Его самолет сбили над Финляндией. После того как экипаж совершил вынужденную посадку, их обстреляла финская пехота. Пилот и штурман были убиты, а его, раненного в ногу, взяли в плен. Зензинов отмечал, что летчика содержали в отдельной палате под замком. Для беседы с ним журналисту пришлось получить специальное разрешение из Хельсинки. Беседа продолжалась несколько часов в присутствии офицера финской армии, говорящего по-русски.
Еще тяжелее приходилось советским офицерам и политработникам, которых содержали в тюрьмах. Их не только более строго охраняли и изолировали от населения, но и по мере возможности старались изолировать даже друг от друга, размещая в одиночных камерах. Впрочем, многие военнопленные были озлоблены на своих командиров, поэтому в некоторых случаях финны были вынуждены изолировать офицеров и политработников по их собственной просьбе.