— Я пэрэдам, — ответил Сталин, вернув правильный акцент, и удалился.
— Послать Сталина — изысканное удовольствие, но все-таки суррогат, — посетовал Мартин. — Знал бы ты, как хочется иногда послать подлинных сильных мира.
— Раз мы заключили спор, может, подскажешь теперь пару конских пастбищ, чтобы я имел шанс выиграть?
— Вот тебе вокруг, чем не пастбище?
Мартин кивнул в сторону барной стойки, возле которой в ожидании заказанного напитка переминалась «блонда в белом платье». Ее толстого спутника рядом не было.
«Берет на „слабо“! — подумал Раздолбай. — Считает меня неспособным подойти к такой девушке».
Желание доказать Мартину, что он ошибается в своих пророчествах, было сильнее робости, и Раздолбай направился к блондинке. Ноги у него подкашивались, как будто укорачивая рост с каждым шагом, и, подойдя к девушке вплотную, он ощущал себя карликом. От вида тонких щиколоток, обтянутых ремешком изящных туфель, и стройной талии, облитой белым платьем, у него чуть не случился обморок.
«Ебут же люди! — думал он с отчаянной завистью. — Где она, интересно, загорела в мае?»
Дождавшись, когда девушка возьмет у бармена коктейль и отойдет от стойки, Раздолбай встал у нее на пути и выпалил заранее вымученную фразу:
— Я совершил в жизни много глупостей. Может быть, сейчас я сделаю еще одну, но я хочу попросить твой телефон.
— Это действительно глупость, — холодно согласилась блондинка.
— Не больше, чем работать в эскорте, — пошел Раздолбай ва-банк.
Блондинка вскинула на него серые льдистые глаза и сдержанно усмехнулась, как бы отдавая должное.
— У тебя есть более интересные предложения?
— Не будем же мы обсуждать их здесь.
— Я скажу тебе телефон. Запомнишь — хорошо, не запомнишь — твои проблемы.
Скороговоркой назвав номер, блондинка ушла к своему толстяку, который обнаружился за дальним столиком, а Раздолбай поспешил на свое место, чтобы скорее, пока не забыл, нацарапать заветные цифры на салфетке обгорелой спичкой.
— Взял телефон! — похвастался он.
— Молодец, — равнодушно отреагировал Мартин. За это время он почти допил бутылку, и «молодец» прозвучало у него как «млаэц». — Я дико устал насиживать здесь геморрой. Пойдем сунемся на этот сеанс магии — может нам перепадет пара червонцев.
Мартин подхватил со стола остатки виски и зигзагами направился в сторону здания театра. Бутылка в руке придавала ему лихой вид подгулявшего морячка. Чтобы не отставать в лихости, Раздолбай взял свой стакан и, нарочно повторяя зигзаги друга, последовал за ним.
Вход в театр им преградили двое громил, железобетонные груди которых обтягивали черные куртки с надписями «security».