Другая школа теснее сближает моральные и все прочие науки. а именно, она хочет сделать из них естественную науку о человеке, рассматриваемом в его моральных и социальных проявлениях. Моральные науки изучают характер и причины человеческих поступков совершенно так же, как биологические науки изучают функции и формы животных. Что касается практических предписаний, то, с этой точки зрения, они являются приложениями науки, но отнюдь не входят в ее содержание. В самим деле, всякая наука, как таковая, есть лишь теория; практика или предшествует ей или следует за ней, но ни в коем случае с ней не сталкивается.
Моральные науки, при таком их понимании, имеют надежный способ освободиться от всякой связи с религией: для этого им надо лишь стать чисто описательными. они должны ограничиться констатацией, что люди в такие то и такие то эпохи их существования, в таком то и таком то смысле высказывались относительно справедливости, блага, долга, права, личности, солидарности или коллективном сознании; но вовсе не дело моральных наук исследовать вопрос о происхождении, о философском значении этих понятий или об их ценности. Но наука, являющаяся только описательной, не есть наука в. строгом смысле этого слова. Для того, чтобы уподобиться физическим наукам, наука о моральных явлениях должна стать объяснительной.
В наше время наука о духе и не помышляет обыкновенно о том, чтобы объяснить жизнь сознание и жизнь социальную чисто физическими причинами. Психология, этика, социология, не порывая уз, связывающих их с науками о материи, нуждаются в своих собственных принципах. Духовные явление объясняются не только физиологическими и физическими условиями человеческой жизни, но также причинами, духовными в собственном смысле слова: условиями сознания, свойствами интеллекта и воли, влиянием чувств, направлений, идей, специальною ролью таких идей, как индивидуальность, счастье, долг, равенство, свобода, предание, коллективное сознание, солидарность, человечество, справедливость, гармония, прогресс, разум и т. д.
Что же представляют из себя эти принципы? С научной точки зрение это только отрицания. Это субъективные фантомы, заступившие место объективных причин; наш разум их игнорирует, так как они, как таковые, для него недоступны. объяснения, основанные да этих принципах, устанавливают лишь одно: что рассматриваемые явление не могут быть объяснены теми действующими причинами, которые нам доступны. Путем логической уловки мы, прибегая к идеям, к целям, к неуловимому для науки содержанию сознательной жизни, облекаем эти ускользающие от нас объекты в неподвижные формулы, делаем из них нечто в роде существ и механических сил и пользуемся ими, как действующими причинами. И мы думаем, что этим путем мы даем научное объяснение. Но, очевидно, нет никакой возможности научно определить смысл и значение такого рода объяснений. Откуда берется духовная жизнь, стремление к прогрессу, претензия пересоздавать заново и улучшать природу? Чего мы хотим, куда мы идем? Сводить все эти возможности к необходимости, все это идеальное к реальному, все это неопределенное грядущее к законченным, данным вещам, значит очевидно рассматривать сознание, как сплошную мистификацию. Во что же тогда обращаются все основывающиеся на нем объяснения? Не являются ли они иллюзорными объяснениями явлений, которые, в свою очередь, сами иллюзорны.