— Не беспокойся. Я займусь лордом Гарри.
— Да? Но как…
— На этот счет не волнуйся. Займись лучше врачеванием своего сердца. Я, кажется, знаю, чем тебе помочь.
— Помочь?
— Как насчет того, чтобы предпринять небольшое путешествие?
Он все еще продолжал улыбаться ей нежной братской улыбкой. Неужели хотел отправить ее в деревню?
— Думаю, тебе все же стоит отправиться в Египет, — сообщил Энтони и надавил пальцем на кончик ее носа, словно она была ребенком.
— Мне стоит что?
— Конечно. Это идеальный способ отвлечь тебя от случившегося. Уверен, что Толлерсоны с радостью возьмут тебя с собой, когда поедут. Они хорошие, благородные люди, тебе будет приятно с ними ехать. Если хочешь, я спрошу твою подругу Марию, не хочет ли она составить тебе компанию? Тебя это устроит?
Устроит? Святые небеса! Это было бы восхитительно! А как насчет его уверенности, что она разрушит сфинкса или что Толлерсоны слишком стары, чтобы следить за своими зубами, не то что приглядывать за ней?
— Ты что, играешь со мной, Энтони? — спросила Пенелопа. — Потому что если это шутка, то весьма жестокая.
— Нет, Пенелопа. Я не шучу. Если помнишь, мое сердце тоже однажды было разбито. Я знаю, что это такое, и искренне хочу тебе помочь.
— Так ты и вправду отправишь меня в Египет?
— Мне казалось, ты этого хотела?
Да, хотела. Всем сердцем! Но… что будет с лордом Гарри? Нет, ей, конечно, было безразлично, но теперь их отношения с дядей наверняка окончательно испортятся. И правда ли, что лорд Берлингтон вызвал его на дуэль? Что, если его убьют? А теперь еще и Энтони на него разозлился. Что, интересно, он собирается с ним делать? Лорд Гарри и вправду поступил с ней дурно, но ведь все это она сама спланировала.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что займешься лордом Гарри? — осторожно справилась Пенелопа.
— Не важно. Я просто позабочусь о том, чтобы он больше не портил тебе нервы и не марал твою репутацию.
— О, — пробормотала Пенелопа, как будто его ответ послужил хоть каким-то мало-мальски толковым объяснением.
— А теперь ступай к себе и приходи в себя. Я велю прислать завтрак к тебе в комнату. Уверен, ты не станешь возражать, если я сам сообщу эти неприятные новости нашей матери. Или предпочтешь сделать это сама?
— Нет, буду рада, если это сделаешь ты.
Боже, она бы предпочла этого разговора избежать.
— Отлично, — сказал Энтони все с той же незнакомой милой улыбкой. — Ступай отдохни. Я обо всем позабочусь.
Эта неожиданная нежность к ней до такой степени лишила Пенелопу равновесия, что она не нашлась что сказать, кроме жалкого «спасибо». И только у себя в комнате за завтраком — он сдержал обещание прислать ей завтрак — Пенелопа всерьез задумалась над тем, что он имел в виду, говоря «я обо всем позабочусь». Поскольку она тщательно старалась держать брата в неведении относительно «всего», то теперь было трудно понять, каким образом он собирался об этом позаботиться.