Согласно Эсквемелину, подлинный буканьер совершенно не походил на позднейший образ размахивающего кортиком пирата. Он был, говорит Эсквемелин, в первую очередь и прежде всего охотником на дикий скот. На Эспаньоле, например, для французского поселенца существовало три способа заработать на жизнь: «охотиться, возделывать землю или бороздить море в качестве пирата». Существенно, что буканьерами называли именно охотников. На самом деле это слово происходит от «букана» — так называли маленькие лесные хижины в форме пчелиного улья, где охотники готовили мясо убитого скота. Мясо нарезалось полосами и медленно коптилось над огнем на помосте из зеленых веток. Таким образом приготовленное viande boucanée могло долго сохраняться и пользовалось большим спросом на кораблях и у плантаторов-рабовладельцев. Буканьеры продавали свою продукцию связками по сто полос, по шесть пиастров за связку, и обычным делом было, когда группа охотников бралась снабжать плантатора мясом круглогодично за твердо установленную плату. Заключив подобный контракт, буканьеры на много месяцев скрывались в лесах, выходя оттуда только чтобы сдать мясо, получить плату и немедленно отправиться на излюбленное место сбора, каким во времена Эсквемелина была Тортуга. Там они закупали свежий запас пороха и пуль для охотничьих ружей — лучшим оружием считался шестифутовый французский мушкет, посылавший чрезвычайно тяжелый заряд с хорошей точностью, — после чего принимались проматывать оставшиеся деньги в грандиозной попойке. Их любимым напитком, пишет Эсквемелин, был бренди, и они «лили его так же щедро, как испанцы — чистую родниковую воду. Иногда они покупали на всех бочку вина, пробивали ее с одного конца и пили без передышки, пока вино не кончалось. Они воздавали почести Бахусу, пока не расставались со всеми деньгами». Так зародилась легенда о пьянстве буканьеров.
Но если буканьеры Эсквемелина были, по сути, теми самыми быкобоями, которых с таким трепетом описывал в своем дневнике шкипер Уистлер, это ни в коем случае не единственный пример того, как воображение публики исказило оригинальные факты «Истории». Вторым, столь же неточным представлением была идея, что буканьер — свободолюбивый авантюрист, вступивший в буйное братство. Напротив, «История буканьеров» с полной ясностью показывает, что буканьер — не столько искатель свободы, сколько мизантроп редкой силы. Правда, что во время охоты буканьеры должны были держаться группами, вынужденно помогая друг другу; но эта хрупкая связь разрушалась, едва была получена плата, и зачастую сменялась кровавыми драками между недавними партнерами. Также, вопреки многократно воспетой любви к личной независимости, не чужда была буканьерам и идея держать собственных рабов или захватить зазевавшегося рыбака, чтобы заставить его работать на себя. Случалось также, что кабального работника одалживал шайке буканьеров заключивший с ними контракт плантатор, и в таком случае с беднягой обходились с ужасающей жестокостью. Возможно, самого Эсквемелина таким образом одалживал его первый хозяин, потому что он описывал буканьеров-охотников с большой горечью. «Означенные буканьеры, — отмечал он, — жестоко тиранили своих слуг, так что те предпочли бы быть галерными рабами в Дувре или пилить бразильское дерево на лесопилках Голландии, чем служить этим варварам».