— Он должен вернуться! Другого я и представить себе не могу.
— Время! — произнес надзиратель. — На сегодня хватит.
Керн обнял Рут.
— Возвращайся! — прошептала она. — Возвращайся быстрее! Ты останешься здесь, в Санте?
— Нет, они отвезут нас к границе.
— Я попытаюсь еще раз получить разрешение прийти к тебе! Возвращайся! Я люблю тебя! Возвращайся быстрее! И я боюсь! Я хотела бы уехать вместе с тобой!
— Нельзя. Твое разрешение действительно только в Париже. Я вернусь.
— У меня с собой деньги. Они спрятаны за бантом, Вынь, когда будешь целовать меня.
— Мне ничего не нужно. У меня есть все. Оставь их у себя! Марилл о тебе позаботится. Может быть, и Штайнер скоро вернется.
— Время! — напомнил надзиратель. — Послушайте, вас же не отправляют на гильотину!
— До свидания! — Рут поцеловала Керна. — Я люблю тебя! Возвращайся!
Она оглянулась и взяла со скамейки пакет.
— Здесь кое-что из еды. Внизу его проверяли, все в порядке, — сказала она надзирателю. — До свидания, Людвиг!
— Я очень рад, Рут! Видит бог, я очень рад, что ты получила разрешение! Теперь тюрьма мне покажется раем!
— Вот и хорошо! — раздался голос надзирателя. — Возвращайтесь в свой рай!
Керн взял пакет под мышку. Он был довольно тяжелым. Керн направился в камеру в сопровождении надзирателя.
— Вы знаете, — задумчиво сказал тот через минуту. — Моей жене шестьдесят лет, и на спине у нее небольшой горб. Странно, но иногда я почему-то вспоминаю об этом.
Когда Керн вернулся, кальфактор с ужином стоял как раз перед дверью камеры.
— Керн, — сказал Леопольд с безутешным лицом. — Опять картофельный суп без картофеля.
— Это овощной суп, — объяснил кальфактор.
— С таким же успехом можно сказать, что это кофе, — ответил Леопольд. — Я всему поверю!
— А что у тебя в пакете? — спросил у Керна вестфалец Монке.
— Кое-что из еды. Но что именно, сам не знаю.
Лицо Леопольда засияло.
— Раскрывай! Быстро!
Керн развязал веревку.
— Масло! — с благоговением произнес Леопольд.
— Желтое, как подсолнечник! — дополнил Монке.
— Белый хлеб! Колбаса! Шоколад! — продолжал Леопольд в экстазе. — И… целая головка сыра!
— Желтого, как подсолнечник! — повторил Монке.
Леопольд поднялся, не обращая на него внимания.
— Кальфактор! — повелительным тоном произнес он. — Уберите вашу бурду и…
— Стоп! — перебил его Монке. — Не так быстро! Ох, уж эти мне австрийцы! Потому только и проиграли войну в восемнадцатом году!.. Дайте сюда миски! — сказал он кальфактору.
Он взял миски и поставил их на скамейку. Потом схватил передачу Керна, разложил все рядом и залюбовался выставкой.
На стене, как раз над головкой сыра, одним из прежних узников тюрьмы было написано карандашом: «Все быстротечно, и жизнь не вечна».