— Из Италии.
— Как там?
— Было хорошо. Я там прожил два года. Теперь конец, они все контролируют.
— Два года, — повторил Керн. — Это большой срок…
— Да. А здесь меня схватили через восемь дней. Тут всегда так?
— За последние полгода стало хуже.
Новичок схватился за голову.
— Везде становится хуже! Что нас еще ожидает? Ну, а как в Чехословакии?
— Тоже хуже. Слишком много беженцев. Вы были в Швейцарии?
— Швейцария слишком мала. Там быстро бросаешься в глаза. — Человек с отрешенным видом смотрел куда-то в Сторону. — Нужно бы податься во Францию.
— Вы говорите по-французски?
— Да, конечно. — Человек теребил свои волосы.
Керн посмотрел на него.
— Вы не хотите поговорить немного по-французски? Я недавно учился и не хотел бы забыть…
Мужчина удивленно взглянул на него.
— Поговорить по-французски? — Он сухо рассмеялся. — Нет, я так не могу. Меня бросили в тюрьму, а я буду вести беседы по-французски! Нелепо! Честное слово, вам приходят в голову удивительные мысли.
— Совсем нет. Я просто веду удивительную жизнь.
Керн минуту подождал, не переменит ли мужчина своего решения. Потом забрался на нары и повторял неправильные глаголы, пока не заснул.
Он проснулся потому, что его кто-то тряс. Это был мужчина, который не хотел говорить по-французски.
— Помогите! — задыхаясь, промолвил он. — Быстрее! Он повесился!
Керн, еще не совсем проснувшийся, сел на нары. В бледном сером свете раннего утра на фоне окна висела черная фигура с опущенной головой. Он вскочил с нар.
— Нож! Живо!
— У меня нет ножа! Может, у вас?
— Черт возьми, нет! Быстро снимайте. Я его приподниму. А вы снимите ремень с шеи.
Керн забрался на нары и попытался приподнять повесившегося. Тот был тяжел, как земной шар. Он был гораздо тяжелее, чем казался на вид. И одежда его была холодна и мертва, как и он сам. Керн напряг все свои силы. Только с большим трудом ему удалось приподнять тело.
— Живо! — задыхался он. — Освободите ремень! Я не смогу его долго держать.
— Сейчас. — Человек взобрался на подоконник и попытался высвободить шею повесившегося. Внезапно он опустил руки и покачнулся; его вырвало.
— Что за свинство! — закричал Керн. — Вы что, больше ничего не можете? Освободите шею! Живо!
— Я не могу смотреть на него, — простонал тот. — На его глаза! На язык!
— Тогда спускайтесь вниз, приподнимите его, а я освобожу шею.
Он передал тяжелое тело и вспрыгнул на нары. Вид повесившегося был ужасен. Отекшее, бледное лицо, толстый черный язык, вылезшие из орбит, словно лопнувшие глаза; Керн схватился за тонкий кожаный ремешок, который глубоко врезался в посиневшую шею.