Из строя вышли два молодых солдата, прошли на середину зала.
— Приготовить документы! Начинаем проверку!
Каждый, оставаясь на своем месте, начал доставать документы.
Я тоже, скрывая волнение, достал «документы».
Звеня шпорами, два молодых военных, особенно не задерживаясь, продвигались в нашу сторону. Мельком глянули на наши документы и пошли дальше…
Каждый занялся своими заботами. По-прежнему одни сидят в зале ожидания, другие выходят, третьи просто прохаживаются. Поезда нет, все томятся в ожидании.
На восток, в сторону Сибири, прошло несколько поездов, а в сторону Петропавловска — ни одного, и никто не знает почему.
Ночь прокоротали на вокзале. Рассвело. Пассажиры снова засуетились. Татарчонок опять выпросил у кого-то чайник, сбегал за кипятком, принес молока и хлеба. Мы позавтракали. То приляжем, то встанем. А поезда все нет. Ожидание утомляло. В полдень я вышел из вокзала. На привокзальной площади многолюдно, толпятся, толкают друг друга, словно льдины в пору весеннего половодья. Остерегаясь, что кто-нибудь в толпе может узнать меня, я решил вернуться в помещение вокзала. У входа встретился взглядом с рыжим щупленьким русским парнем в грязной солдатской шинели. Он шел мне навстречу. Я не успел свернуть в сторону.
— А-а, здорово! И ты здесь? — изумился парень, протягивая мне руку.
— Слава богу, здоров, — пролепетал я, проходя мимо.
Зашел внутрь вокзала и постарался смешаться с толпой. Но снова увидел этого щуплого парня. Глядя на меня с наивным детским выражением, он довольно рассмеялся и спросил:
— Ты давно из лагеря?
Я понял, что он знает меня по лагерю. Я спокойно, холодно посмотрел на него.
— Недавно вышел… Ну-ка, выйдем на улицу! — с этими словами я направился к выходу. Парень последовал за мной. В безлюдном месте я остановился, спокойно спросил его:
— Ты тоже был в лагере?
— Конечно, разве не узнаешь? А я тебя узнал с первого взгляда. Ты же был в седьмом бараке, а я в восьмом.
— Тебя когда освободили? — спросил я.
— Пять дней прошло.
— А теперь куда едешь?
— К себе хочу, в Пермскую губернию… Жду поезда. Не меняя выражения лица, я шепотом предупредил:
— Смотри, будь осторожен. У них есть привычка освобожденного снова ловить и возвращать. Здесь, на вокзале, есть люди, которые следят за нами. Ты никому не признавайся, что освободился из лагеря! И ко мне не подходи, понял?
Щупленький парень испугался.
— Ладно, ладно, ни слова!
— А теперь ступай!
После этого разговора мой знакомый больше не подходил ко мне.
У кассы в этот день, когда выстроилась очередь, мимо меня прошли два молодых казаха. Одного из них я видел на квартире, где жил отец Жумабая, когда мы ходили к нему под конвоем.