Полковник бросил валета на стол, сдвинул груду карт на сторону, освобождая место для листа чистой бумаги, взял перо и обмакнул его в чернила… «Итак, остаются доктора и генерал-лейтенант Чернышев. Унтер-офицер из свиты покойного в преступники не годится: этот был предан императору как никто. Кажется, ему принадлежала идея использовать для сопровождения императорского кортежа воздушный шар? Кстати, уже не первая попытка такого рода. Помнится, кто-то из немцев убеждал Александра, что с Наполеоном можно покончить одним махом. Стоит только забросать с воздушного шара бомбами позиции неприятеля… Доктора? — Прозоров начал выводить на бумаге одну фамилию за другой: Доббернд, Рейнгольд, Мэквилл, Стофреген, Виллие… — Боже, сколько в императорском штате иностранцев! А что удивляться, когда «теневой королевой» России является немка. Дибич, Бенкендорф…» — по аналогии с врачами Прозоров начал подсчитывать немцев из Главного штаба. Сбившись со счета, он подытожил: «Недурное наследство оставил после себя Павел!»
Не найдя среди докторов особо подозрительного, Прозоров в отчаянии уронил голову на руки. В этот момент в комнату влетел запыхавшийся поручик:
— Господин полковник, Анцимирисов закован в ножные кандалы и отправлен в ростовскую крепость Святого Димитрия! После неудавшегося побега.
— Есаул?! Откуда вы об этом узнали?
— Из Екатеринодара возвращается подполковник Васильев. Он сопровождал есаула из Петербурга. Мы встретились с ним в полиции, случайно.
Сообщение поручика озадачило Прозорова. Некоторое время он бесцельно ходил по комнате, потом схватил со стола бумагу с фамилиями докторов и бросил ее в печь.
— Вот так сюрприз! — наконец сказал полковник. — Это меняет мои планы… Вы нашли фельдшера Траубе?
— Да, господин полковник. Он подтвердил, что захоронил Маскова близ Орехова. Четвертого ноября прошедшего года.
— Ага, значит, сам Александр был свидетелем гибели лейтенанта! Тем не менее слухи о подмене тела царя умершим за две недели до него Масковым упорно ходят по России. Вы что-нибудь понимаете в этом, поручик?
— Обыкновенная ложь, господин полковник.
— Видимо, так. Кому-то выгодно, чтобы слухи о смерти императора были самые фантастические. Сплетники утверждают даже, что он вовсе не умирал… Махнул за границу! Какой вздор! Едемте в Ростов. Я начинаю сомневаться в побеге есаула.
Анцимирисов выглядел на этот раз совсем не тем героем, каким был в Петропавловской крепости. Он нервно покусывал и без того кровоточившие губы. Как только Анцимирисов остался наедине с Прозоровым, он выпалил: