Между собой Оливия и Джорджиана обычно называли Руперта Форреста Г. Блейкмора, маркиза Монтсуррея, будущего герцога Кантервика, глупым женихом. Иногда он же был глупым мужем и безмозглым суженым на итальянском и французском языках, которыми девушки свободно владели.
— Чтобы необратимо испортить вечер, не хватило только непорядка в одежде, — продолжала Оливия. — Если бы кто-нибудь наступил на шлейф моего платья и оторвал его, предоставив всему свету любоваться моим задом, я чувствовала бы себя по-настоящему униженной. Но так скучно мне бы уж точно не было.
Джорджиана не ответила, лишь запрокинула голову и уставилась в потолок. Вид у нее был несчастный.
— Не надо огорчаться. — Оливия попыталась придать голосу бодрости. — Глупый жених танцевал с нами обеими. Слава Богу, ему достаточно лет, чтобы посещать балы.
— Он считал шаги вслух, — заметила Джорджиана. — И сказал, что в платье я похожа на пухлое облако.
— Тебя ведь уже не должно удивлять, что Руперт не в состоянии поддержать светскую беседу. Если кто-то и похож на пухлое облако, то только я, ты же была похожа на весталку. А это куда благороднее облака.
— Благородство никому не нужно, — возразила сестра Оливии, отворачиваясь. Ее глаза были полны слез.
— Ах, Джорджи! — Оливия снова обняла сестру. — Прошу, не плачь. Я вот-вот стану герцогиней и тогда принесу тебе приданое и закажу такие красивые наряды, что тобой будет восхищаться весь Лондон.
— Это мой пятый сезон, Оливия. Тебе не понять, как это ужасно, ведь ты никогда не выходила в свет ради поисков мужа. Сегодня ни один джентльмен не обратил на меня внимания, как, впрочем, и в последние пять лет.
— Это все из-за платья и приданого. Мы обе были похожи на привидения, только не прозрачные. Ты, конечно же, была стройным привидением, а я более плотным.
На Оливии и Джорджиане были похожие платья из тонкого белого шелка с лентами на груди, украшенными мелким жемчугом и кистями. Такие же ленты украшали платья с боков и сзади, волнуясь от малейшего ветерка. В альбоме выкроек мадам Уэллбрук этот наряд выглядел изысканно.
Им пришлось усвоить тяжелый урок. Трепещущие ленточки могли красиво выглядеть на платье худой дамы с картинки, но в реальности они не были так уж хороши.
— Я видела, как ты танцевала, — продолжала Оливия. — Ты была похожа на веселое майское деревце с развевающимися лентами. У тебя и кудряшки подпрыгивали.
— Это не имеет значения, — отрезала Джорджиана, смахнув слезу. — Все из-за нашего воспитания, Оливия. Ни один мужчина не захочет жениться на чопорной девице, которая ведет себя как девяностопятилетняя вдова. А я просто не могу вести себя иначе. — Джорджиана судорожно разрыдалась. — Не верю, чтобы кто-то мог хихикать за твоей спиной, если только от зависти. Я же для них как овсянка. Я вижу, как их взгляд тускнеет всякий раз, когда им приходится танцевать со мной.