Матюхин круто повернулся к старшему лейтенанту Сладкову:
— Разрешите отпустить людей?
Сладков кивнул, и, когда Сутоцкий и Закридзе, оба несколько обескураженные и даже, пожалуй, чуть обиженные, отошли, Матюхин спросил:
— Как я понимаю, есть дело?
— Есть… Но прежде… Не слишком ли круто?
— Я знаю Сутоцкого. Его надо брать сразу. А Закридзе меня не знает и потому мою крутизну посчитает просто офицерской требовательностью. Я вас слушаю.
Старший лейтенант Сладков долго смотрел в сторону передовой, потом, не отводя взгляда от цветных строчек трассирующих пуль, сообщил:
— Сегодня я был в саперном батальоне и разговаривал с минерами, которые проделывали проходы для ночных поисков. Один из них утверждает, что под взлобком, как раз напротив НП артиллеристов, есть брошенные, но целые землянки.
— Откуда они там? — почему-то с замиранием сердца спросил Матюхин.
— По-видимому, в сорок первом здесь формировалась какая-нибудь часть. А может, строители немецкой обороны в них жили. Место удобное…
Они помолчали. Матюхин хотел было спросить, что докладывал Сладков в политотдел о предстоящем поиске, но сдержался. Ведь, в сущности, это служебная тайна замполита. А попытка разгадывать чужие тайны никогда не расценивалась как доблесть или хотя бы как хорошее воспитание.
— Вы хотели спросить, товарищ лейтенант, — усмехнулся Сладков, — докладывал ли я в политотдел о предстоящем поиске? Отвечаю — докладываю каждый день. Начальник политотдела лично интересуется, как идет подготовка. Как понимаете, от исхода поиска зависит слишком многое.
Матюхин кивнул и подумал: «Хорошо, что никто не знает о моей беседе с Сутоцким. Если… Если, конечно, не проболтался сам Сутоцкий».
Замполит сделал паузу и продолжал. Голос у него был тусклый, с хрипотцой — видно, он волновался.
— И еще. Как я понимаю, вы не случайно берете Сутоцкого рядовым разведчиком… — Андрей сразу поймал взгляд Сладкова — острый, пристальный, немигающий. — Берете, чтобы в случае удачи представить его к ордену Славы первой степени и, следовательно, к офицерскому званию. Я не ошибся?
Мгновение Матюхин колебался: отказаться? Ведь это его решение пахло сговором, если бы… если бы не так ощутимо попахивало смертью. Дело-то слишком рискованное. Можно сказать, что Сутоцкий наиболее опытный разведчик, что проверил его во время выполнения прежних заданий в тылу врага…
— Да, — сказал Андрей, — вы не ошиблись. Я считаю…
— Не нужно, лейтенант, — остановил его Сладков, потому что в голосе Матюхина против его воли послышались отчаянные нотки. — Я считаю точно так же, как и вы. Об этом я тоже доложил начальнику политотдела.